Теперь понимаю, что это у нас не просто дружба. Это все-таки любовь! Жизнь и любовь – это не всегда оправданное страдание: кто-то не то сказал, а кто-то не так понял; кто-то интерпретировал происходящее не так, как предполагал сказавший; кто-то слишком много фантазировал по поводу несложившегося взаимопонимания, хорошо хоть он сообщил, как все обстоит на самом деле. В любом случае, нам ещё рано, чтобы заранее определиться и принимать жизненно важные решения. Мне лишь шестнадцать, разве кто-то в наше время серьезно решает что-либо в этом возрасте? Конечно, слышала, бывают случаи… все-таки, это редко.

В минувшее воскресенье мы с Сашей обсудили все то, как обстояли наши дела в те месяцы, пока мы не виделись. Обсудили и планы на будущее. Мы стояли напротив окна в моей комнате, он в майке, что была под рубашкой, а я переоделась в сухое – в платье, что в прошлом году мне на день рождения родители подарили, белое с голубыми цветочками. Я болела и ждала его, эх, если бы только могла знать, что он тоже меня ждал… и будет ждать!

Надо больше общаться, надо говорить друг с другом о том, кто что думает, а не предполагать, что все расскажут за тебя. Он ждал, что приеду я. А после ничего не рассказывал мне о происшедшем. Думал, что Паша сам все рассказал про случай на январской рыбалке. А про случай на 23 февраля, что был у нас в комплексе, он в конце марта рассказал. Я ничего не сказала, ни «да», и «нет», мне надо было сначала самой решиться, а то я слишком много кого любила. Но из всех, кто мне когда-либо нравился, Саша самый близкий и самый понимающий.

Мы стояли рядом, очень рядом, а за окном все еще шел первый июньский проливной дождь. Я стояла и оправдывалась, что думала тогда, вроде он на Гузель жениться собрался. И что не ходил ко мне из-за того, что эта любовь перечеркнула нашу дружбу.

– Ей тоже скоро 18, как и тебе. А что я – такая мелкая… Да меня ещё… ждать и ждать.

– Ничего. Я подожду.

Мы тогда обнялись, он поцеловал меня в щеку. По щекам уже по которой уже покатились слезы. Мы были вдвоем, только вдвоем. Если не считать Джинджера. Он вполголоса, будто нас могли услышать:

– Я подожду тебя.

– Будешь ждать меня все два года? – переспросила его.

– Буду ждать тебя столько, сколько нужно, – ответил он.

Самое волшебное – что тихими словами («я подожду тебя») он признался в любви гораздо громче, чем кто-либо иной мог бы во все прокричать: «Я люблю тебя!». Вероятно, это мне придется ждать два года. Он собирается в армию.

Почему я второй день переписываю все это, что было, копаюсь в прошлом. Чтобы построить будущее, надо разобраться, что было в прошлом. Говорю же, похоже, новый дневник будет не только о дружбе, но и о любви… Хотя пока мы просто дружим… Но понимаем, что не просто!

Вчера начала этот новый дневник. Старый закончился и совпало – как раз и вместе со старым этапом жизни ушел и старый дневник. Да и главное: лето. После первого июня с началом моих последних настоящих летних школьных каникул (после 10-го класса) мы будем встречаться чаще. Саша обещает – почти каждый день. Точнее, каждый вечер.

Саша приходит после работы – преддипломная практика от училища на заводе. А у меня днем работа в «КамАЗовской библиотеке», перекладываю формуляры и раскладываю журналы по полкам. «Отдел Периодики» КамАЗовской библиотеки – это отдел, где мы получаем что-то новое каждый день! Работа всего на четыре-пять часов в день.

Мы решили и договорились так: я возвращаюсь домой – и он приходит на полтора часа, и я его уже жду наготове. Наготове выходить – одетая, причесанная, накрашенная. Мы идем с ним на Каму – на нашу набережную. Саша сказал, что только завтра ко мне не зайдет: надо больше времени тратить на учебу, диплом писать.