За что прощать? Я так и не знаю – за резкое слово обо мне, сказанное со злости, или за то, что в самом начале этого года он признавался в любви? Тогда я отказала. Да, было дело. Этот факт мне пришлось скрыть и от Саши, и от моей лучшей подруги Каролины.

Каролина и Паша очень хорошо друг к другу относятся, и, пока что не знаю, как правильно назвать их отношения. Вроде пока у них как и у нас, тоже такая дружба. Пока что Лине (Каролину неформально друзья зовут именно так) пятнадцать лет, ей шестнадцать только летом исполнится. А Паше в этом году в августе уже девятнадцать будет. Павел уже только что окончил учебу в медицинском училище, а в июле будет пытаться поступить в КГМУ. Конечно, пока что у них чисто дружеские отношения. Да и, зная Пашу, сомневаюсь, что он мог пойти на нарушение закона, опорочив себя связью с малолеткой. Тем более, Лина очень «правильная»… Хотя – он вообще в курсе, что и поцелуй считается за действие сексуального характера? Это он тогда не подумал… ну ладно…

Паша писал о том, что в этом году тоже подумывает поехать на день рождения Булата. К нему в деревню. К себе на день рождения зовет. Надеется, что к августу уже точно будут известны результаты экзаменов, поступил он или нет. У него и так была отсрочка пока медучилище – в этом году ему уже девятнадцать, он на год старше всех своих друзей. Когда-то он был ужасный двоечник и хулиган, остался на второй год. С третьего класса он снова и стал учиться с Ромой, Алексом и Булатом в одном классе. Если он не поступит, этот осенний призыв – это его призыв. А Рома и Булат уже первый курс заканчивают.

Знаю и снова убеждаюсь: то, как поступил Саша в понедельник после Пасхи, было правильно и предусмотрительно. Судьба! Не имея прямого намерения на то, чтобы показать, насколько значим он в моей жизни, он неоднозначно-таки поставил под удар мою репутацию и объявил им всем разом о своих серьезных намерениях. Он же мог и умолчать о случае после Пасхи, – и, вероятно, я бы не узнала. Саша сообщил мне, что вышло, чтобы я сама решила, насколько это правильно или неправильно. Этот поступок заставил меня быстро определиться, есть ли у меня намерения в отношении кого-либо из его друзей. А таковые намерения были… лучше сказать, тогда теплились в потаённом закоулке души. Но после признания все иные намерения испарились.

Видимо, он думал о Павле из Елабуги, с которым мы переписываемся. Алекс ни разу не запрещал мне писать кому-либо, не разу не говорил, что ему это неприятно. Тем более, мы все втроем с ним и Павлом прошлым летом поклялись у Камня Дружбы в нерушимости нашей дружбы. Только та клятва была, скорее, шутлива и несерьезна – похоже, никакая клятва (ни у какого, даже самого волшебного на свете камня) ничего не гарантирует. Нарушение дружбы налицо по всем трем сторонам нашего «треугольника», эта дружба треснула по всем швам. Года не прошло, как каждый из них сделал мне предложения разной степени серьезности и основательности, что в любом случае против всех законов дружбы. Кроме этого, они и между собой уже дрались. Из-за кого-то дрались, на рыбалке сломали друг другу носы. Мне до сих пор неясно, из-за кого конкретно они дрались, из-за меня или «другой девушки» (Гузель), или из-за того, что Паша нас сравнил и обобщил одним нехорошим словом.

Каким именно – я тоже до сих пор не знаю. В отношении девочек, девушек и женщин предполагаю (думаю и гадаю) о двух вариантах бранного слова. И у них разные значения, разный смысл. Но как это выпытать, жутко любопытно, что же он сказал о нас с Гузель-то? Паша должен был сам мне всё рассказать еще в январе, феврале или в марте, в конце-то концов! Но я сама уже боялась оставаться с ним один на один, и он так ничего и не рассказал.