Я подключила отопление еще утром, и теперь в доме было тепло. Застелила постель в своей комнате, вымыла полы, предвкушая момент, когда устроюсь в кресле с книжкой в руках.

Накормив Верного, я и сама собиралась сесть за стол, но тут к калитке подкатил мотоцикл, и вскоре после этого Сергей постучал в кухонное окно. Отодвинув занавеску, я крикнула:

– Заходи! – и пошла его встречать.

В сенях он бросил на пол мешок, довольно большой, и объяснил:

– Тут картошка, морковь и прочее… мать собрала.

– Спасибо, но…

– Я ж тебе говорил: урожай я собрал, чего было добру пропадать? Так что на зиму тебе запасов хватит. – Тут он взглянул исподлобья и добавил: – Если не передумаешь здесь остаться.

– Не передумаю, – усмехнулась я.

– Мне бы радоваться, а я беспокоюсь. Гадаю, что вдруг на тебя нашло.

– Сойдемся на том, что я сама толком не знаю. Обедать будешь?

Он пожал плечами:

– Можно.

– Тогда садись.

Он пошел мыть руки, а я накрыла на стол. Верный улегся возле кресла и сонно на меня поглядывал.

– Пес осмелел до наглости, – кивнул на него вернувшийся Сергей.

– По-моему, просто объелся.

Некоторое время мы обедали молча, пока Звягинцев не сказал:

– Вкусно. Я и не знал, что ты готовить умеешь.

– Да я тоже не знала.

Мы оба засмеялись. Потом вновь замолчали. Сергей вдруг вскинул голову и в упор посмотрел на меня.

– Что? – спросила я, с трудом выдержав его взгляд.

– Я об этом всю жизнь мечтал. Прийти с работы, сесть напротив, а ты бы кормила меня обедом…

– У меня ничего не изменилось, – пожала я плечами.

– У меня, как видишь, тоже, – вздохнул он. – Мечтать, как известно, никто не запрещает.

– Это точно, – кивнула я. – Если мы еще способны мечтать, значит, все в порядке.

– Теперь, по крайней мере, я буду тебя видеть.

– Что там с девушкой? – спросила я, поднимаясь.

– С девушкой скверно, – отодвигая пустую тарелку, ответил Звягинцев.

– Не нашли?

– Нашли, к сожалению.

Я нахмурилась, ожидая продолжения, а он сказал с неохотой:

– Лежала метрах в двадцати от тропы, кое-как ветками прикрытая.

– Ее убили?

– Да. Несколько раз ударили по голове чем-то тяжелым.

– Твоя мама сказала, весной погибла племянница Коровина.

– В том-то и дело. Похоже, убийца у нас один и тот же. По крайней мере, следаки думают именно так.

– Ограбление?

– Сумочка пропала, но сомневаюсь, что у девчонки при себе было много денег. Сейчас с наличкой вообще туго, а с карточками связываться опасно.

– У нее были золотые часы. Я обратила внимание, когда она матери звонила.

– Часов на ней нет.

– Возможно, какой-то наркоман…

– Здесь молодежи почти не осталось, – сказал Сергей. – Заведись какой наркоман, я бы знал… Все на глазах. Будь убийцей кто-то из подобных типов, дело быстро бы раскрыли, а у нас, похоже, висяк. И весьма возможно, будет второй. Из города за легкой добычей к нам вряд ли кто приедет. Во-первых, чужака заметят сразу, во-вторых, рассчитывать на большие деньги не приходится.

– Логично, но тогда что же получается… кто-то просто убивает девушек?

Звягинцев вновь пожал плечами:

– От мыслей о серийном убийце никто не в восторге, но…

– Девушек изнасиловали?

– В том-то и дело, что нет. И ту, и другую убили тяжелым тупым предметом. И этим самым предметом били по лицу, пока не превратили его в кровавую кашу.

– То есть убийце чем-то не нравятся лица девушек? Потому и решили, что это может быть маньяк?

– Вообще-то, это не моего ума дело, я участковый, а не сыщик, но… девчонок кто-то убивает, и он здесь, среди нас.

– Да… – протянула я. – Вот так новость. Есть кто на подозрении?

Звягинцев усмехнулся, а я вздохнула:

– Глупость спросила?

– Маньяк, если речь все-таки идет о нем, в быту совершенно нормальный человек. Иногда даже симпатичный. Чаще всего на них следователи выходят случайно.