А разве мы сами не ходим рядом с реальностью Любви годами и десятилетиями, никак не соединяясь сердцем и жизнью с ней, но при этом совершенно законно надеясь, что найдётся человек, который полюбит нас как есть чёрненькими и страшненькими со всеми нашими грехами и недостатками и тем самым погрузит нас в эту реальность.

Люда сказала бабушке, что я ещё приду и буду дружить. И мне захотелось ещё раз прийти к этой душе. А задача, будучи загружена в сознание, принятая сердцем, уже начала сама решаться, обнаруживая время от времени себя проскальзывающими в уме мыслями: «а можно же сказать то-то и то-то», «можно сказать ей, что и меня мама воспитывала по кодексу строителя коммунизма, который был взят из Библии и практически совпадает с десятью заповедями» ну и так далее…

Так у меня оказалось целых три бабушки: Вера Пампушкина, Зинаида, соседка Веры по палате, которую мне никто не благословлял, но прилепившаяся к моему сердцу нечаянно и Зинаида Тимофеевна – учительница, коммунист и большая умница.

После этого я бодренько, почти с нетерпением пошел в палату к Вере Пампушкиной. Зины, соседки Веры, не оказалось на месте – кровать была расправлена и пуста. От этого стало немного грустно, как тогда, когда не можешь увидеть родного человека.

А Верочка только проснулась и лежала такая хорошенькая, такая славная в своей кроватке. Я склонился над ней и снова она необъяснимым образом показалась мне милой и родной. Я поглаживал и держал её ручки в своих ладонях, поправлял ей волосы и платочек, спрашивал, что ей принести, а сам дивился, как эти «телячьи нежности» могут рождаться в моём грубом сердце к тому же подавленном произошедшей перед сестричеством домашней ссорой?

Реальности любви всё нипочём. Она существует сама по себе, невзирая на все мои грехи и всю мою черствость. Будучи грешным, по внушению Божьего духа и вопреки своим разуму и сердцу, – люблю! И не просто люблю – обожаю, души не чаю в этом совершенно чужом мне человеке, далёком и по возрасту, и по интересам.

Встреча была недолгой, но наполнила меня чем-то хорошим. На выходе из отделения стояли, беседуя, Люба и Люда В. Люда сказала, что она до сих пор находится под впечатлением нашей прошлой беседы в столовой и уже не смогла читать вечерние молитвы как обычный текст, так глубоко мы копнули в тот раз. Я и сам видел, что с ней это действительно произошло, что ей что-то открылось. Я рад этому несказанно.

23 декабря 2017 г., храм А.Критского, богадельня

В моём внутреннем мире привычная пластинка «я так занят, как же я могу приехать в богадельню?» нежданно негаданно и незаметно для меня самого сменилась на «я так занят, но как бы мне попасть в богадельню?» Планировал посещать богадельню для начала 1 раз в неделю, но… сердцу не прикажешь. А сердце моё рвётся к бабушкам.

Решил сегодня перед храмом заскочить, узнать, по просьбе Любовь Николаевны, секретаря прихода, – увезли ли буклеты в храм Иоанна Милостивого и пообщаться с Зинаидой Степановной, познакомиться и подружиться. И вот я уже в богадельне. Халат надеть снова постеснялся. Переоделся, оставил вещи в сестринской и пошёл по коридору, свернул в снова оказавшуюся полутёмной палату и – сразу налево.

– Здравствуйте, я пришёл к Вам дружить… Вы меня помните?

– А Вы кто такой?

– О, Господи. Это же не Зинаида Степановна! На стене табличка с именем: «Устинья Яковлевна», на койке лежит совсем другой человек… Вот так конфуз! Впрочем, я не долго тушевался. Решил, что раз так вышло само собой, значит это не случайность, да и человека не бросишь, не уйдёшь, не объяснившись. Начался диалог.