Ну, продолжим про истерики. В моей семье на сцены и драмы у женщин было табу. Отец, когда слышал хоть малейший намёк на повышенный тон мамы или сестры, сразу пресекал его одной фразой: «Ой, только не надо этой вашей бабской дури!». Наблюдая ребёнком неэффективность и многозатратность энергии на «бабский крик», я привыкла использовать любые другие ресурсы, но только не обычную истерику.

Но в Италии у меня случился культурный шок. Однажды я стала свидетельницей ссоры моей сестры и Фабрицио, её мужа.

Моя сестра, воспитанная мамой в лучших традициях славянской покорности и уважении к хозяину дома, спокойная, как зимняя бескрайняя степь Поволжья, вдруг заорала на Фабри, за то, что он не снял обувь у порога.

Фабри всегда спорил с Алиной по поводу обуви: «У нас, итальянцев, так не принято, мы не Азия, как вы!» . Сколько раз Алина просила, умоляла, объясняла, доказывала, что это негигиенично – ничего не помогало! Тем более, когда в доме маленький ребёнок, который ползает по ледяному (ещё одна боль моей сестры) мраморному полу и тащит в рот весь мусор. В очередной раз, Фабри, завалившись в уличной обуви на диван, включил телевизор, не обращая внимание на мольбы моей сестры снять кроссовки.

И тут случилось чудо! Алина вырвала из рук мужа пульт, со всей яростью грохнув его о мраморный пол, и начала так орать на Фабрицио, используя все подслушанные ею ругательные слова (ну совсем не серьёзные, по моему мнению, если сравнивать с хлёстким русским матом), что ошарашенный Фабри сел на диване, потом покорно встал, вышел в коридор, снял обувь и убрал её в шкаф.

Никогда больше он не забывал этого делать. Никогда.

Вспомнив удачный опыт сестры, я попробовала проиграть сцену ревности с Лучано. И, не поверишь, дорогой дневник! Я была близка к оргазму! Из меня вышли брань, крик, обида, злость и всё , чему я не находила слов, но что меня угнетало! Я размахивала руками, рыдала, и, словно актёр театра абсурда, наслаждалась вниманием! А что Лучано? Он был в шоке. От меня он не ожидал такого «выхода цыганочки»….

Да… приятное чувство …. Но моя ошибка была в том, что я стала использовать это оружие слишком часто. И только расставшись с Лучано (этого имени не должно быть в моем новом дневнике!) я поняла свою ошибку.

Потом-то сестра объяснила мне главный принцип истерики и сцен, чтобы добиться результата, а не испортить отношения.

«Плохо, что ты не любила читать в юности, – вздохнула она,–тогда бы ты прочитала Андреа Моруа «Письма к незнакомке» и четко усвоила правило: сцену надо планировать и разыгрывать, как по нотам. Это же увертюра, а не какофония! Вступление: тихо жалуются скрипки. Затем раскрывается тема: следует взлёт , вступают другие инструменты, несутся выше и выше, не давая слушателю опомниться. Он подхвачен потоком твоей музыки, то есть сцены – истерики! У слушателя перехватывает дыхание и он умоляет вас прервать это! Нужно обязательно эффектно закончить: гром! вступают басы! Бьют барабаны. Бах! Тишина, снова плачут скрипки, но уже нежнее, и всё заканчивается умиротворяющим звуком флейты» . – выдохнула сестра, уставшая как дирижер, управляющий симфоническим оркестром.

И добавила:

“Первое правило. Тщательное планирование. Ты должна правильно выбрать место и время сцены. Позаботиться о реквизитах. Зачем бить тарелку “Вилерой и Бох”, когда можно с большим эффектом треснуть о стену икеевскую посудину или убогий сервис свекрови?

Правило два. Ты всегда должна знать, чего хочешь. Бой должен быть закончен твоей победой: твой партнер обязан пообещать не делать что –то, не знаю, раскаяться; ну, по крайней мере, заняться лучшим сексом за сезон. Не знаешь за что бороться – не трать золотой запас истерик.