Варя же – далеко не красотка, но была в ней какая-то неуловимая женская дерзость, чаще это называют стервозностью. Она выглядела старше своих лет, она не была такой худенькой, как Алина, но в ней были такие точёные плавные формы, какие бывают, пожалуй, только в юном теле. При широких бёдрах – тонкая талия, плоский живот и высокая налитая грудь. Настоящая донская казачка! Лицо круглое гладкое, кожа – кровь с молоком! Чёрные густые брови прибраны в идеальную форму татуажа, тёмные глаза с таинственным прищуром под густыми длинными нарощенными ресницами, широкий носик с золотым гвоздиком в правой ноздре и алый пухлый ротик с чётким контуром губ, будто бы их обвели карандашом. Свои прямые длинные волосы она закалывала, но оставляла две волнистые пряди на лице. Эти пряди она красила в разные цвета, в зависимости от времени года или настроения, и закручивала то вертикальными спиральками, то мягкими «голливудскими» волнами, то мелким бесом (гофре). Елисей знал Варю, как подругу Алины, и только в этот вечер, он вдруг её ЗАМЕТИЛ. А Алина именно в этот вечер вдруг ЗАМЕТИЛА Елисея. Но заметила в тот момент, когда Варя и Елисей целовались за колонной в холле ирландского паба, куда они завалились большой компанией.

Елисей был похож на юного Байрона и на Лермонтовского Печорина, что вообщем-то не противоречило друг другу, напротив, именно Джордж Гордон навеял Михаилу Юрьевичу образ его главного героя.

Это было единственное произведение из классики, которое Алина прочитала не в сокращённом варианте. Точнее, ей прочитала его её мама, Евгения Александровна.

«Герой нашего времени» был её любимым произведением в школе. Она хранила жёлтую тонкую книжицу издательства «Детская литература» с чёрно-белыми картинками внутри, которые сама и разрисовала когда-то цветными карандашами. На пятой странице в книге было нарисовано море, облака, в море – маленький белый парусник, на берегу на высоких скалах стоит стройный юноша в чёрном костюме, скрестив руки на груди и вглядываясь в морскую даль. Лица его не видно, но во всём его облике чувствуется гордое напряжение, возвышенное одиночество и нестерпимая красота. «О, море, море!…», и юный Муслим Магомаев, кажется, сойдёт с этой картинки. Алина удивилась тому, что целые абзацы в книге были подчёркнуты простым карандашом или выделены скобками сбоку с пометками на полях. Некоторые строчки были отмечены двумя линиями с восклицательным знаком. И куча закладок из сложенных аккуратно фантиков «Красной шапочки», «Мишки на севере», «Белочки». Сначала Алина слушала неохотно с телефоном в руках, потом внимательней, потом даже сама прочитывала некоторые главы пока ждала, когда мама загрузит посуду и придёт читать.

Ей понравился Печорин, он походил на неё, она была во всём с ним согласна: «…Из двух друзей всегда один раб другого… Печальное нам смешно, смешное грустно… Мы ко всему довольно равнодушны, кроме самих себя. Может быть ты оттого меня и любила? (что я тебя мучил?) Радости забываются, а печали никогда… Есть минуты, когда я понимаю Вампира…» (1). Лег на сердце Алины и Лермонтовский слог. Даже несколько его стихов она выучила наизусть.

Тот поцелуй Алина решила приписать навязчивости Вари, Елисей не выходил из её головы. Через две недели он позвонил и предложил съездить к морю с ночёвкой. Алина обрадовалась, сделала вид, что думает, смотрит в календаре, не запланированы ли у неё более важные дела на выходные, потом согласилась и услышала:

– Возьми свою подругу Варю, ну, которая с нами в баре была… А то я с друзьями…

– Ладно! Не вопрос! – весело ответила она, но по сердцу кто-то легонько провёл коготком.