Словно луч солнца из-за туч, выходит из мрака далеких веков великая истина о единстве рода человеческого, о распространении на всех, а не только на «своих», евангельских заветов добра и милосердия. Как много выиграла бы Русь, прислушавшись к этому одинокому голосу!

Но в лязге мечей никто не услышал философа-моралиста. Недолгий мир сменяла долгая война. Остановить фатальный ход событий было уже невозможно.

В Москве знали, что Ольгерд по зову Михаила Тверского готов бросить все силы на восток. Для защиты от Литвы в Москве спешно строили белокаменную крепость. Одновременно московские войска под началом Владимира Серпуховского осадили и взяли город Ржев на западной границе Тверского княжества, ранее захваченный Ольгердом. Таким образом, прямой путь через Ржев, по которому литовские полки могли прийти в тверские земли на помощь Михаилу Тверскому, был перекрыт.

Михаил Александрович не хотел открыто становиться вассалом Москвы или Литвы. Любая односторонность в этом вопросе означала бы для него подчинение внешней силе. Он предпочитал лавировать и искать собственную пользу в противоречиях сторон. Это была умная политика. Но рано или поздно она должна была исчерпать себя…

В начале 1368 года князь Еремей Дорогобужский нарушил условия мирного договора и отправился в Москву с жалобой на несправедливое решение вопроса с «Семеновым наследством». Возможно, у него накопились и еще какие-то претензии к Михаилу Александровичу, которые он и вынес на московский суд.

Прежде спорившие князья ездили на суд к тверскому владыке, а владыка – на суд к митрополиту. Теперь тверской епископ был выведен из тяжбы. Рассудить князей должен был великокняжеский и митрополичий суд. Дмитрий Московский в качестве великого князя Владимирского имел право выступать в роли верховного судьи в княжеских спорах. Впрочем, это право носило скорее теоретический, чем практический характер. Из документов той эпохи известно, что любой авторитетный князь мог быть по согласию сторон приглашен третейским судьей при разборе владельческих споров. Здесь играли роль личный авторитет князя, его возраст и дипломатические способности. Едва ли 35-летний Михаил Тверской мог признать в качестве авторитетного судьи по своему делу 17-летнего Дмитрия. Однако и ехать в Москву к митрополиту без приглашения и «охранной грамоты» от Дмитрия Московского тверской князь, конечно, не мог.

Итак, митрополит Алексей и князь Дмитрий пригласили Михаила Тверского в Москву для разбора новых жалоб князя Еремея Дорогобужского. Оба дали ему гарантии личной безопасности. Тверской князь хорошо понимал риск этой поездки, знал, что незадолго перед тем князь Борис Городецкий благоразумно отказался от аналогичного приглашения. Однако на этот раз ставки были слишком высоки. Речь шла не только о мелочных амбициях Еремея Дорогобужского. Эти притязания послужили лишь благовидным предлогом для давно назревшего княжеского съезда «на высшем уровне». Дело требовало осторожности: ордынская разведка на Руси очень интересовалась любыми княжескими встречами и достигнутыми на них договоренностями.

При личной встрече трех главных политических фигур Северо-Восточной Руси – Дмитрия Московского, митрополита Алексея и Михаила Тверского – могли быть достигнуты договоренности по важнейшим стратегическим вопросам. Учитывая заключенный в 1365 году московско-нижегородский союз, можно было подумать о создании мощного княжеского триумвирата – союза Дмитрия Московского, Дмитрия Суздальского и Михаила Тверского. Военный потенциал этого триумвирата позволил бы ставить такие задачи, о которых прежде боялись и думать. Очевидно, что первой среди этих задач стало бы избавление от власти Орды…