– Красивая, – сказал Джей, подходя сзади и касаясь пальцем фигурки, – как ты.

– Такая же убогая и кривоногая? – спросила Крис, впрочем, не очень сердито.

– Прости.

Джей хотел бы многое сказать. Что ему нравился Крис, но он не хотел, чтобы кто-то узнал и в первую очередь сама Крис. Что он не знал, как ей это сказать. Что у нее красивые ноги. Но сказал только:

– Я дурак.

Он достал и свою фигурку в виде кисти для красок и приклеил ее на место. А потом они сели на скамеечку и стали ждать.

Первым пришел дедушка Мосс. Уж он-то не мог утерпеть и дожидаться обеда. Свое письмо он получил вчера, как и все жители города. В нем было сказано: «Поздравляю с Рождеством! Приходи завтра на городскую площадь, будем ждать чудо от Санты. Да, не забудь то, что в конверте!».

У дедушки Мосса в конверте была позолоченная фигурка в виде марки, и она тоже нашла свое место в сердце. А потом пошли люди. Они приходили из любопытства, а еще потому что хотели поддержать Крис, и потому что им позвонил кто-то из соседей, и просто потому, что не хотели остаться теми единственными в городе, кто не придет.

Каждый приходил и приносил найденную в конверте золоченую фигурку. Крис и Джей очень постарались каждому найти что-то подходящее. Для Оливии Пунд цветок орхидеи, а для мистера Турси книгу. Для миссис Томпсон кекс, а для малышки Джей-Джей, которой только вчера исполнился один месяц, погремушку.

Большое коричневое сердце перестало быть коричневым. С каждой минутой, с каждым новым человеком оно все больше превращалось в золотое. И наконец там остался только один незаклеенный кусочек.

– Чей это? – спросила Крис. – Надо пойти посмотреть.

– Я знаю чей, – не глядя ответил Джей, – мама не пришла.

Весь день он ждал ее. Вглядывался в лица подходивших женщин, вставал и бегал к трамвайной остановке, звонил, но все напрасно. Мамино Рождество потерялось где-то очень далеко.

– Джей, а ты сам когда-нибудь дарил маме подарок на Рождество? – спросила Крис.

– А я должен? – привычно огрызнулся он.

– Нет. Но ты можешь, – Крис посмотрела на него и слегка кивнула ободряя.

– Знаешь, ты посиди тут, ладно? Ты только не уходи, слышишь? Только не уходи! – крикнул Джей, вскакивая и скрываясь за поворотом.

Он так долго злился на маму. На то, что она занята или, что чаще, просто сидит, уставившись в стену. И это даже не худший вариант, потому что он пару раз, когда относил мусор в контейнер, слышал, как там позвякивали бутылки. И все это время он только и делал, что думал о том, что он не получил. Но ни разу, черт возьми, ни разу ему не пришло в голову подумать о том, что он сам может сделать для матери.

Когда Джей прибежал домой, мать сидела в темноте на кухне и смотрела в окно. На столе перед ней лежало распакованное письмо с приглашением и фигурка в виде рождественской карамельки-трости. Подумать только, он настолько плохо знает свою мать, что даже не смог подобрать ей подходящий рисунок.

– Мам? – Джей подсел рядом и неловко погладил мать по ладони. Он не знал, что сказать. – Мам, а ты давно была счастлива на Рождество?

Мама обернулась и посмотрела на него так, как не смотрела уже много лет. Она вглядывалась в лицо сына, отмечая, как тот повзрослел. И спрашивая себя, что должно было случиться, чтобы он, наверное, впервые в жизни спросил у нее что-то такое.

А Джей думал о том, что еще спросит у мамы. Кем она мечтала стать в детстве? Чего боялась? Как называлась команда бойскаутов, в которую она ходила. Был ли у нее в детстве тайник. Как она жила все эти годы..

К городской площади они пришли вдвоем, держась за руку. И пусть Джей считал, что за руку ходят только с малышами, сегодня можно. Мама вклеила свою фигурку, последнюю. А потом случилось то, о чем жители города судачили еще много лет.