– Может, ты будешь пялиться на баб, когда мы закончим рабочие переговоры? – цедит Алана металлическим голосом, возвращая к себе моё внимание.

Губы поджаты, ноздри раздуваются, зелёный взгляд мечет молнии.

– Ревнуешь, что ли?

– Ещё чего? Просто это неуважение — пускать слюни на чьи-то сиськи с задницей, пока ты сидишь со мной за одним столом.

– Ну, прости. Я с удовольствием попускал бы слюни на твои прелести, но ты же всё от меня спрятала.

– Какой же ты мудак, – констатирует Алана, хмуря изящные бровки.

– Ага. Ещё скажи, как сильно я тебе не нравлюсь.

– Конечно, не нравишься.

– И ты меня совсем не хочешь.

– В твоих мечтах.

– И ты сегодня обо мне совсем не думала.

– В красках представляла сцену твоего убийства.

– А хочешь расскажу, что в красках представлял я?

– Не надо! – повышает голос и краснеет.

– Ты права. Лучше я тебе потом всё покажу.

– Ты ничего мне показывать не будешь, Стив, – она до побелевших костяшек сжимает салфетку. – И, может, ты прекратишь со мной разговаривать подобным образом? Я вообще-то представитель компании, с который ты работаешь.

– И что?

– Как и что? Неужели ты со всеми своими клиентами общаешься с такой фамильярностью?

– Нет, не со всеми. Только с теми, с кем трахался, – игриво улыбаюсь, наслаждаясь тем, что теперь лицо Браун не просто краснеет, а покрывается хаотичными багровыми пятнами.

Загляденье!

Лана вновь намеревается возмутиться, но ей мешает это сделать официантка.

Подошедшая к нам блондинка тоже оказывается близко знакомой мне. В физическом плане, разумеется. Без бейджа на блузке я бы и её имени не вспомнил.

Кэрри принимает у нас заказ, то и дело оглядывая Лану с плохо скрываемым неодобрением, ведь я никогда не приходил сюда с женщинами. Однако, оценив её серьёзный вид, явно решает, что это исключительно деловая встреча, и начинает улыбаться более естественно.

– Как погляжу, ты тут среди персонала пользуешься популярностью, – заметив, как официантка перед уходом кокетливо подмигивает мне, с усмешкой отмечает Алана.

– И всё-таки ревнуешь?

– Да не ревную я, просто не понимаю, как ты превратился в такого бабника?

– Я не бабник.

– Ну, разумеется. Именно поэтому за сегодняшний день меня уже три твои пигалицы чуть не расчленили взглядами.

– Они не мои. И уж тем более я не их, так что не обращай на них внимания, а лучше поведай мне, как ты превратилась в такую строгую серьёзную мышку? – перевожу тему с себя на неё.

Но Лана тоже не горит желанием рассказывать о себе и своём прошлом.

– Будет лучше, если мы приступим к обсуждению рабочих моментов. Мы же для этого сюда пришли, а не по душам разговаривать.

– Согласен, только для этого, – подтверждаю я, хотя любопытство узнать хоть что-нибудь о ней так и съедает меня изнутри.

Но я всё-таки решаю совладать с ним и ни о чём больше не спрашиваю. Не моё это дело, чёрт возьми! И, по ходу, мне нужно почаще напоминать себе об этом.

7. Глава 5

Стив

Вытаскиваю из кейса лэптоп с папками, которые Лана обронила в кабинете, и мы с головой погружаемся в работу, отвлекаясь лишь пару раз. Сначала, когда официантка приносит нам бутылку красного вина, а после — когда нам приносят заказанные блюда.

От вина Лана отказывается, удивляя меня заявлением, что уже давно не употребляет алкоголь. Даже в умеренных дозах. К еде тоже почти не прикасается, потому что увлекается работой, став ещё более серьёзной и собранной.

Невооружённым глазом видно, насколько ответственно она подходит к порученному ей заданию. Работа действительно для неё очень важна. Для меня тоже важна моя компания и её процветание, но я, как и любой другой мой сотрудник, привык относиться к работе не только как к чему-то архисерьёзному, но и как к приятному времяпровождению. Мы же компьютерные игры, в конце концов, разрабатываем, а не космический корабль. Рабочий процесс должен проходить налегке и в удовольствие. Именно поэтому офис «Right games» не похож на обычный офис со спокойным интерьером, однотипными кабинетами и хмурыми сотрудниками, одетыми в строгие костюмы. Нет. У нас царит яркая, весёлая атмосфера, и сформировался дружелюбный коллектив, который чувствует себя на работе как дома, и волен одеваться как ему заблагорассудиться (в рамках разумного, конечно же).