Я решительно поднялась и направилась к двери, рядом с которой на гвоздь Валерик повесил мою верхнюю одежду. Шаг, ещё шаг, скоро я покину это омерзительное место. И пусть мне снова придётся пробираться к остановке по темноте, увязая в сугробах, пусть мороз проникает сквозь слои одежды, пока я буду ожидать маршрутку, пусть придётся что – то объяснять бабушке. Прощай, Валера, прощайте голубые небеса, летящие навстречу, прощайте милые букетики полевых цветов! Всё это ещё будет в моей жизни, нужно только немножко подождать. А если даже и не будет, то ничего, переживу. Главное сейчас – сохранить свою жизнь.

Я не успела, мне не хватило каких– то секунд. Дверь открылась и в комнату ввалилось двое мужчин, тоже в трусах и майках, только менее вменяемых, по сравнению с Валеркой. Один был смуглым и волосатым, с треугольной бородкой, в которой застряли крошки от сыра и чипсов. Другой – коренастый, красномордый, с жиденькими сероватыми волосёнками.

Запах дешёвого алкоголя и немытых тел стал гуще. Меня обуял ужас, я с ясностью поняла, что сейчас произойдёт. В голове мутилось, ноги подкашивались, глаза лихорадочно искали выход. Дверь заблокирована пьяными мужиками, окно ? Но мы находимся на третьем этаже, да и открыть его я просто не успею. Схватить бутылку, стоящую на столе ? Но волосатый, вероятно, перехватил мой взгляд, так как развязно произнёс:

– Даже не думай, сучка, и не таких обламывали.

Его дружок потирал руки с вожделением глядя, то на стол с закуской и выпивкой, то на меня. Валерка же, просто курил, жадно и нервно затягиваясь.

В комнате повисло напряжённое молчание. Все застыли в ожидании. Брань за стеной стала ещё громче, потом послышалась какая– то попсовая песенка, вероятно соседи включили телевизор. В коридоре раздался хриплый женский смех.

Тишина становилась просто невыносимой.

– Валера, – проговорила я. Язык онемел от страха, горло сжалось в спазме. Слова с трудом проталкивались наружу, обжигая и царапая.

– Ты обещал, что мы будем вдвоём.

Взгляд моего, теперь уж точно бывшего, парня стал виноватым и беспомощным. Я отчётливо поняла, что он мне не поможет, не заступится.

– Ребят, – ох уж эта его извиняющаяся улыбка, ох уж этот его просительный взгляд. – Мы с Ингусей решили вдвоём побыть.

Сказал, и тут же втянул голову в тощие плечи, ожидая не то нагоняя, не то удара.

– Вот, значит, как? – крякнул Красномордый, перекатывая своё грузное тело с пятки на носок. – А в очко нам кто проиграл? А поляну накрыть и бабу приволочь нам кто обещал?

Волосатый, тем временем, принялся по– хозяйски распечатывать бутылку.

Валерка, с услужливой суетливостью, кинулся переставлять посуду на столе.

Водка звонко полилась в граненые стаканы.

– Абдулла, братан, ты это слышал? Этот фраер решил бабу зажать.

Абдулла, который, по всей видимости, был главным в этой компании, задумчиво почесал свою бороду, выскреб из неё пару крошек и вынес вердикт:

– А мы не стеснительные, сами возьмём.

Я бросила на Валерку умоляющий взгляд, но тот отвернулся, сосредоточив своё внимание на розовых кружочках колбасы, лежащих на блюдце.

Ну что ж, спасение утопающих– дело рук самих утопающих.

– Уважаемые господа, – заговорила я, с трудом проталкивая застревающие в горле слова.– Вы ошиблись, я пришла на свидание к своему парню, а бабу и поляну он предоставит вам в другой раз. И если вы хоть немного уважаете своего друга Валерия, то покинете эту комнату и оставите нас наедине.

Мужики издевательски заржали.

– Мля, Валерка, – похрюкивал красномордый. – Ты где таких шлюх находишь?

– Ты нам случайно не училку привёл?!– рычал волосатый, обнажив ряды коричневых гнилых зубов.