Они ещё поговорили о разных ответвлениях этой темы. Кэпу беседа доставляла удовольствие – это было видно. Плюс к тому он показал себя весьма подкованным в предмете. Такие транслингвистические эксперименты он делал, когда бывал на Земле между вахтовками. Практическую потребность он формулировал на примере. Так, человек смотрит на собаку, и собака каким-то загадочным пока образом понимает, что хочет человек. Речь в его понимании шла об определённой квантификации передаваемой психической энергии. Гордею эта тема тоже была интересна, и они ещё полтора часа обменивались разными соображениями, запивая это крепчайшим чаем. Но в конце разговора кэп взглянул на часы и сменил тему:

– Есть ещё важный и любопытный вопрос. Эх, жаль рапорт на Землю скоро надо начинать составлять. Но десять минут у нас есть. Я хотел вас спросить про космическое одиночество. В самой предельной формулировке. Что думаете?

Кэп от обсуждения всяких идей явно заводился, голос его обретал экспрессию, глаза заблестели. Он встал, вышел из-за стола, прошёлся по каюте, поделал в разные стороны вращения корпусом. «Кстати, надо бы сходить в тренажёрку, она тут должна быть», – глядя на движения кэпа, сообразил Гордей, а вслух сказал:

– Космическое одиночество? Чем оно отличается от земного одиночества – вы это имеете в виду или что-то другое?

– Нет. Другое. Я про то, насколько можно сохранить разум и работоспособность, если ты точно понимаешь, что назад никогда не вернёшься. Шансов – ноль. В нашей с вами юности были популярны вдохновляющие рассказы про смелых пионеров космоса, которые с концами куда-то улетают, и вся земля восхищается их подвигом. Полная чушь, человек сойдёт с ума и потеряет работоспособность. Психология камикадзе срабатывает на час-два вперёд. Но не на годы вперёд, вы меня понимаете. Вопрос в том, не выйдет ли у человека на первый план чувство одиночества, если он станет таким космическим камикадзе. И только в таком космическом контексте это чувство сможет перед нами развернуться во всей своей фундаментальности… Земное одиночество – это всё-таки не потеря самоидентификации. Это просто печаль, скука, заброшенность, но это не экзистенциальное одиночество. Вот в каком смысле я хотел вас послушать…

«Оп-паньки, – подумалось Гордею, – не слабо дядя сейчас выступил…»

– А где, капитан, вы в моих текстах нашли такое место, что вам стало сразу ясно, что я эту тему разрабатываю? Или хотя бы осознаю.

– Меня навело на эту мысль одно эссе, на которое я наткнулся, изучая вашу биографию. Ваше оно на самом деле или не ваше, я так и не понял, признаться. Но это ваша внутренняя кухня, мне это неинтересно. Сначала оно, это самое эссе, показалось мне пустоватым, но я там наткнулся на мысль, которая выпирала из текста и вообще показалась мне богатой. Про то, что одиночество в раю хуже, чем одиночество в аду. Вы там что-то умное излагали на пяти страницах, деталей не помню, уж извините…

– Хм… Странно. – Гордей вспомнил это эссе, но там было про экзистенциальное одиночество. Кэп всё понял не так. – Но если всё же хотите поговорить на эту тему, то извольте, я буду только рад. Надеюсь, мои незрелые раздумья вас не сильно опечалят…

– Чаю? – перебил его кэп.

– Да, пожалуйста. Так вот. Видите ли, в чём тут дело, капитан… Придётся начать издалека. Нормальный человек не может силой воли уничтожить свою самоидентификацию. Это ведь означает стать Буддой. Практическая космичность несовместима с отказом от самоидентификации, вот какая штука. Самоидентификация – это ведь привязка к «здесь» и «сейчас». Поэтому надо сначала разобраться с этими понятиями. И отменить их вовсе или чем-нибудь заменить. Тот, кто «везде» и «всегда» – это Абсолют. Переход от наличия самоидентификации к её отсутствию похож на то, как вы лопаете иголкой надутый презерватив. Мгновение назад вы были в нём как нечто дискретное, а вот мгновение спустя вы соединились с Абсолютом и превратились в «везде» и во «всегда». Вопрос в наличии оболочки и в возможности её проткнуть свои интеллектом. Вернее, интеллектом её проткнуть нельзя, это я неправильно сказал. Глупость, извините. Её можно проткнуть только очень специфическим волевым или эмоциональным усилием. Этому надо учиться всю жизнь. Буддисты это называют «пройти верхней дорогой». Но отказаться от интеллекта – это обречь себя на одиночество в интеллектуальном смысле. Зато приобрести приобщённость к Абсолюту. Так что одиночество – это свойство интеллекта. В мире, где нет интеллекта, нет и одиночества. Поэтому в вашу воображаемую ракету надо посадить буддиста – он этого одиночества и не почувствует, оно всегда при нём. Имманентно. А вот в каком смысле самоидентификация может быть объяснена для существа из мира чистых эмоций – это пока никто не осмелился описать… Такие дела, капитан, но на эту тему писать текст неправильно. Надо писать некую музыку, ибо она напрямую соприкасается с миром эмоций, минуя интеллект. Или картину рисовать. Типа «Чёрный квадрат», там, в общем-то, аналогичные дела, вы понимаете. – Гордей перевёл дух и поднял глаза на кэпа. Длинная речь далась ему с некоторым трудом. Он потёр подбородок, протянул руку к чашке и отхлебнул из неё.