Опираясь пятой точкой о стену, Викентий снял обувь, чтобы не слышно было шагов, туфли взял в руки, намереваясь вступить в бой с крысиным войском, и двинул в сторону кабинета жены… пошатнулся. Черт, набрался в свинью, потому что болван и слабак!

Вот и дверь кабинета. Она была закрыта раньше, а сейчас открыта. Свет тусклый внутри… из окна от уличных фонарей, что ли? Какие фонари на восьмом этаже? Это лампа настольная. Дурацкая лампа, старомодная, потертая, с облупившейся краской, но она принадлежала папе Агнии, теперь жена под этой священной рухлядью документы читает… то есть читала!

Стоп, разве он включал лампу в кабинете? Заходил туда только днем, значит, не включал. Включить может только живой человек, а не собака или кошка, привидение тем более. Что?! В дом пробрался человек?! В Викентии проснулся герой, да, вот так внезапно появилось ощущение храбрости. Он решительно направился к кабинету, по пути подхватил медный канделябр, чтобы защитить свое добро.

Точно! Мужчина копался у сейфа, стоя спиной к Викентию. Сейф жены! Так он же грабит! Да как посмел! Замахнувшись канделябром, Викентий взревел:

– А ну, стоять! Вот я тебя…

Мужик повернулся к нему, а на роже маска – черная. Глаза Викентия поймали раскрытый сейф… но это все, что успел он увидеть и запомнить.

Мужик в маске сделал несколько молниеносных шагов ему навстречу, а в следующий миг в лицо пьяненького Викентия врезалось что-то очень тяжелое, жесткое, сделав ему очень больно.

Он чувствовал, как летит назад, легко и свободно. Пролетел дверной проем, словно птичка, через мгновение грохнулся на пол в большой прихожей. Очень больно грохнулся. А потом заскользил по паркетному полу и врезался головой в противоположную стену… За сим наступила блаженная темнота.

Милана взглянула на часы – пятый час ночи, или утра! Она подавила зевок, подошла к пожилому мужчине у закрытого сейфа и, скрывая раздражение, полюбопытствовала:

– Что вы там так долго ищете?

– Пытаюсь подобрать код, но… – И улыбнулся ей, показав кривые зубы, а также давая понять, что дело безнадежное. – Не хотелось бы такой дорогостоящий ящичек губить автогеном.

– Губите. Это сейф моей сестры, поэтому разрешаю. Хоть автогеном, хоть кувалдой, но вскройте уже этот… ящичек, черт бы его побрал. Вся ночь ушла на всякую скучную муру, невыносимо ждать.

– Охо-хо-хо… – исторг нечто вроде смеха так называемый эксперт, который сейф не умеет вскрыть. – Вам так кажется, моя красавица. На самом деле шла скрупулезная работа – поиск улик, это совсем незанимательно и скучно для стороннего человека. А где потерпевший?

– В гостиной на диване валяется, стонет. Говорит, голова болит, нос разбит, ну и состояние психическое не совсем ах.

– Вам он не нравится, – констатировал эксперт.

– Что, заметно? – округлила глаза Милана.

– Только мне, – снова рассмеялся он. – Но я же старый, вижу то, что иногда и не надо видеть. Будем вскрывать сейф варварски, инструменты мне привезли. Без свидетелей не хочу это делать, вы должны своими глазами убедиться, что именно там лежит, и под протокол.

Милана сбежала, вернулась в гостиную, упала в кресло и покосилась на Викентия. Лежал он трупом с грелкой на голове, набитой льдом (рискуя отморозить немногочисленные мозги), руки сложил на груди точно покойник. Мда, физиономия у него, конечно, как в боевиках – разбита в кровь, но вызывает смех вместо сочувствия. Чтобы не рассмеяться и не попасть в глупое положение, Милана взяла первый попавшийся журнал и уткнулась в него, но язык сам проявил инициативу и задал пострадавшему вопрос:

– Ты уверен, что он ударил тебя только один раз?