Для того чтобы не смотреть в сторону тела, я старательно осматривала обстановку кабинета. Здесь стояли всего лишь один стеллаж с пронумерованными подшитыми папками и два рабочих стола. Одно рабочее место было занято некогда живым Господином Юзвесом, а другое, вероятно, принадлежало испуганному молодому человеку, который, скорей всего, являлся секретарем или помощником владельца типографии. Все бумаги на столе молодого мужчины были очень аккуратно сложены, все писчие принадлежности располагались на своих местах, что вызывало сомнение в том, что секретарь, либо помощник, работал этим утром.

– Рассказывай! – голос Марона отвлек меня от изучения обстановки. – Для начала тебе следует представиться.

– Меня зовут Ро-ро-рональд Прампер, но все к-к-ко мне обращаются п-п-просто Рони. Я п-п-помощник Госпо-по-подина Юзвеса, его правая рука, с-с-секретарь, все в одном л-л-лице, – нервно заикаясь, проговорил молодой человек.

Я не оглядывалась, чтобы в поле моего зрение не попал труп, но старательно слушала, как Марон медленно обходил кабинет, что-то искал, осматривал. Тем временем одна из собак принюхивалась, а другая до сих пор терлась об мою ногу.

– Как ты обнаружил тело, Рони? – задал вопрос Марон.

Помощник Жоржа Юзвеса тяжело вздохнул и стал рассказывать, тщательно стараясь успокоиться и не заикаться:

– Сегодня утром у Г-г-господина Юзвеса была н-н-назначена всего одна встреча, я так понимаю, с В-в-вами. Я попросился прийти сегодня несколько позже обычного – прямиком к-к-к Вашему приходу. Обычно я прихожу строго к в-в-восьми утра, но сегодняшнее ут-т-тро было исключением. Я заранее отпросился у Господина Юзвеса, он был в к-к-курсе моей задержки. Стоило мне з-з-зайти в кабинет, к-к-как я сразу увидел Господина Юзвеса в таком ж-ж-же положении, как и сейчас. Я так испугался, что побежал вниз, а т-т-там уже столкнулся с В-в-вами и Вашими с-с-собаками.

– Как ты вошел в кабинет? Мы были в книжной лавке, ты не проходил мимо… – спросил Марон.

– Н-н-ну я всегда прохожу через т-т-типографское помещение, там уже вовсю кипит работа, в от-т-тличие от книжной лавки, та отк-к-крывается на час позже. В этот раз я п-п-прошел так же, п-п-по привычке, – ответил ему Рональд.

– Для чего тебе понадобилось прийти позже? – продолжал свой допрос службист Короны.

Я слышала, как его трость глухо стучит по ковру приемной, подтверждая перемещение по кабинету.

– Я н-н-не хочу об эт-т-том г-г-говорить, – очень тихо произнес Рони, еще больше нервничая и потому еще больше заикаясь.

– Придется, – небрежно бросил Марон и замолчал, ожидая, пока юноша созреет для ответа.

Много времени это не заняло, ведь помощник был сильно напуган. Я не взялась бы утверждать, что Рональда пугало больше: обстоятельства или сам следователь Марон Грун и его две ручные псины.

– У меня было свидание, – шепотом сказал Рони.

– Хорошо, – произнес Марон, – пока я не буду спрашивать тебя о подробностях. Ребята из участка снимут твои отпечатки пальцев, возьмут частичку твоей кожи и образец волос. Обследуют все здесь, а также в книжной лавке, осмотрят типографию. После этого ты сможешь отправиться к себе домой. Уходить из дома в течение суток строго запрещено. В течение этих суток кто-то из служащих Короны проведет более подробный допрос, после этого разрешается выходить, и ты сможешь продолжить жить своей обычной жизнью. Если… Речь Марона резко оборвалась, но после непродолжительной паузы он весомо ее дополнил:

– Если не окажется, что ты причастен к умерщвлению своего начальника.

– Ч-ч-что Вы… – запричитал Рони, насколько это было возможно в его исполнении. – Нет-нет. Я бы ник-к-когда. М-м-мне нравится раб-б-ботать с Господ-д-дином Юзвес-с-сом, он х-х-хороший человек. Б-б-был х-х-хорошим…