– Арсений Никанорович, пусть бьют, кто ж им мешает?

– Ты бы сперва выслушал меня, паря, и не перебивал, зарыл бы я тебя на рассвете.

– Извиняюсь, товарищ Ильиных, слушаю вас.

– Так вот, народ хочет бить гитлеровцев, мало того, в Налибокскую пущу собираются окруженцы, из тех, кто не шкуры, шибко хотят идти на соединение с вами, то есть с ДОН-16, слухом о дивизии вся земля полнится. Белоруссия (и не только) уже знает про сталинских витязей, бьющих немцев, зарыл бы я их на рассвете. Потому предлагаю: для начала соединиться с красноармейцами из Налибокской пущи, ну или действовать сообща. Кроме того, очень много мужиков хотят так же пойти на службу к вам, и не только мужики, но и вьюноши. Это неисчерпаемый мобилизационный ресурс, вот только эти, в отличие от окруженцев, воевать не умеют. Если с окруженцами, а те воины путные[33], нужно просто установить связь и координировать действия, а вот народу нужно оружие, умение и командиры. Предлагаю пустить клич, паря, по верным людям и собирать мужиков и парней куда-нибудь в гущу леса, устроить им лагерь, переслать оружие, провиант, командиров, и пусть проходят курс молодого бойца. Часть из них можно отправить собирать оружие по местам боев, потом восстановить это оружие, и пусть ждут своего часа ребята. И не просто ждут, а повышают умения, можно даже танковую школу открыть, у меня на присмотре есть три танка: два Т-37[34] и один БТ-5. Стоят в лесу, правда, не знаю, как там с оружием и с моторами, но можно послать кого-нибудь из прибыловцев. Пусть сперва просто осмотрят, что с танками и какие необходимы запчасти, отремонтировав же, переведем танки в новый лагерь и устроим школу танкистов.

Так мы можем за месяц-два подготовить дивизию, не меньше, а может, и больше, опять же, вы вот танки немецкие бьете и сжигаете, а зачем? Может, лучше утащить в лес, отремонтировать и пусть постоят пока. Это сейчас немцам не до вас, они прут в глубь Советского Союза, но время придет, и они возьмутся всерьез, я знаю, какие они вояки, повоевал с ними в империалистическую, зарыл бы я их на рассвете.

Что так уставился, капитан, как имануха[35] на чужого имана[36]? Я, паря, что, глупости говорю?

– Нет, Арсений Никанорович, вы говорите верно, вы правы, потому вы и первым секретарем горкома были. Все по делу, и все это надо распланировать и претворить в жизнь. Но сперва, умоляю вас, покушайте.

Рядом стоит, разинув рот, Хельмут, он просто ошарашен сказанным Ильиных, а ведь все эти предложения Арсения реальны и выполнимы.

– И еще, Виктор, фашисты начали перешивать железнодорожное полотно.

– Извини, Никанорыч. А что тут такого? Да и зачем им перешивать?

– Эх, паря, мелко ты плаваешь! Это же доле того[37]! Они сами, фашисты эти, набили дивно наших паровозов, да и наши тоже постарались, выбивая им паровозы, с вагонами тоже. Так что у гитлеровцев нехватка подвижного состава, а фронт требует много боеприпасов, горючего, продуктов и обмундирования, а на чем все это возить? А еще, что, конечно, важней, наш путь шире немецкого, и немецкие вагоны да локомотивы по нашей железной дороге ездить не могут, приходится гитлеровцам или использовать наш подвижной состав (а его не хватает катастрофически), или перешить полотно на свой манер. Вот гитлеровские железнодорожники и начали от самой границы переделывать наши дороги, чтобы можно было свои поезда гонять от самого, будь он неладен, Берлина и до фронта. Понял, паря?

– И что вы предлагаете, Арсений?

– Как что? У вас тут дивно бойцов, и каждый хотел бы пособить[38] Родине.

– А это мысль, товарищ Ильиных.