– Не знаю, не знаю, – пробормотал инспектор, но тон его говорил об обратном.

Он знал. Знал, какие выставит условия, и знал, что мне они не понравятся.

– Выкладывай, – потребовал я. – Давай-давай! Не тяни!

– Займешься этим делом неофициально. Если посчитаю, что ты намеренно путаешь следствие, вылетишь отсюда в тот же миг. И капитан не поможет. Уяснил?

– Что еще?

– Мне понадобится от тебя небольшая услуга.

Небольшая услуга?

Ага, как же – небольшая! Инспектор обычно на мелочи не разменивался.

Могила? Не думаю. Мигрень? О, да!

– Чего ты хочешь?

– Нет, – резко мотнул головой Крамер и без обиняков поставил вопрос ребром: – Просто реши, согласен или нет.

Решить? А есть ли у меня выбор?

– По рукам, – скривился я и сразу перешел к делу: – Итак, что здесь стряслось? Кого убили?

– Идем, – позвал меня за собой инспектор и на ходу начал рассказ: – Тело неизвестной женщины двадцати – двадцати трех лет было обнаружено в мусорном контейнере в семь часов утра.

– Причина смерти?

– Многочисленные колотые и резаные раны. Орудие убийства не обнаружено. Нет ни одежды, ни документов.

– И что связывает ее с обвиняемым?

– Ничего. – Инспектор выдержал паузу и усмехнулся: – За исключением капель крови на лестнице черного хода и смазанного отпечатка ладони на дверной ручке квартиры. Тоже кровавого.

– Все улики действительно косвенные, – пренебрежительно фыркнул я. – Время смерти установили?

– В процессе.

Мы обогнули жилой дом и подошли к заборчику, окружающему мусорную площадку. Сверкнула магниевая вспышка, и полицейский фотограф отошел в сторону, освобождая место помощнику коронера.

– С семи утра для этого было достаточно времени, разве нет? – удивился я.

– Поначалу этим делом занимались местные, нас подключили только после того, как стала известна личность подозреваемого, – пояснил Крамер и задумчиво оглядел изжеванный кончик сигары. – Да еще криминалисты полчаса по окрестным улицам плутали, пришлось машину за ними посылать.

– И где они? Криминалисты, в смысле?

– Снимают отпечатки пальцев в квартире подозреваемого и с лампой черного света ищут там следы крови. Найдут – и дело сделано.

– Улики косвенные! – напомнил я. – Косвенные! Разрабатывайте другие версии! Устанавливайте личность убитой! Работайте!

– Да ну тебя, – отмахнулся инспектор и остановился в паре шагов от переложенной на брезент жертвы.

Блондинка. Крашеная. А так – брюнетка. Молодая. Симпатичная.

Была симпатичная, теперь просто мертвая.

Склонившийся над телом помощник коронера толком не давал разглядеть повреждения, повлекшие за собой смерть, но и так было ясно, что жертве нанесли никак не меньше дюжины ударов ножом.

– Если ее убили в квартире, там должны остаться следы, – решил я. – Посмотрим, что скажут криминалисты.

– Не факт. В ранах отсутствуют нитки и остатки материи, значит, в момент убийства она была обнажена. Нападение могло произойти в душе или ванне. И если первый удар задел сердце, обильного кровотечения не было. – Петр Крамер разложил все по полочкам и спросил поднявшегося с колен помощника коронера: – Что-то определенное уже можете сказать?

– Смерть наступила от восьми до десяти часов назад, – ответил тот, стягивая резиновые перчатки, – но это навскидку. Точное время смерти назову после вскрытия. Тело можно забирать?

– Да, конечно, – разрешил Крамер. – Сейчас распоряжусь насчет кареты «скорой помощи».

– Подождите! – остановил я инспектора. – Подозреваемому жертву показывали?

– Да.

– Опознал?

– Нет.

– Понятно. – Я развернулся и зашагал обратно во двор. – Полагаю, алиби у него нет?

– Нет.

– Но улики только косвенные.

– Пока.

– Петр, ты ведь понимаешь, что концы с концами не сходятся? – хмыкнул я.