– Насчет расстрела ты лишка хватил. Брожение в отряде начнется. Своих уничтожаем…

– Оно уже идет. Только я назвал бы это разложением. Сотня вооруженных мужиков отсиживаются без дела в землянках, водку пьют, шатаются по округе. Смотри, доиграешься, Илья Карпович. Тебя ведь немцы до поры не трогали, а сейчас, когда мы начинаем настоящую войну, все эти хождения по родне и беспечность могут боком выйти.

В те дни Журавлев принял решение готовиться к самостоятельной деятельности и в ближайшее время отделиться от отряда Бажана. Он уже принял к себе после тщательной проверки десяток местных парней, несколько бывших красноармейцев, попавших прошлой осенью в окружение, и подыскивал место для нового лагеря. Старшина Будько налаживал каналы снабжения.

Но главное сейчас было нанести несколько первых чувствительных ударов по врагу. Только этим капитан мог укрепить авторитет особого отряда и привлечь на свою сторону людей.

Журавлев заранее обсудил план ближайшей операции с Федором Кондратьевым и особистом Авдеевым. Было решено железную дорогу пока не трогать. Пусть немцы немного успокоятся. Было решено устроть засаду на заранее присмотренном участке проселка, где наблюдалось оживленное движение немецких автомашин и обозов.

Операцию возглавлял Федор Кондратьев. Заместителем назначили Николая Мальцева, а всего группа насчитывала двадцать три человека, в том числе восемь новых бойцов из местных.

Илью Бажана поставили в известность в последний момент, когда группа уже была сформирована. Командир партизанского отряда сделал вид, что обиделся:

– Могли бы со мной посоветоваться, воюем ведь вместе.

– Болтунов у тебя много, – заявил капитан Журавлев. – Не хотим, чтобы как на «железке» все повторилось.

– Так не пойдет, – мотал головой Бажан. – В операции должны участвовать и мои люди.

– Аркашу Снитко предложишь?

– Давайте без подковырок.

– Хорошо. Берем Саню Гречихина, он паренек проверенный. И выдели хорошего пулеметчика с «дегтяревым» и запасом патронов.

– Что, только двоих человек из отряда возьмешь?

– Достаточно, – поддержал Журавлева особист Авдеев. – Сунешь полицейскую родню или героя вроде Аркаши Снитко, и накроется операция. Кстати, пока Снитко не уберешь, веры твоей разведке не будет.

Илья Карпович Бажан подковырку проглотил молча. Возразить было нечего.

А накануне вечером капитан Журавлев имел разговор с Авдеевым:

– Возьми пару-тройку ребят и сходи в деревню. Найди полицая, родственника Афони, и приведи его в отряд. Надо прощупать, с кем он полученной информацией поделился.

– Сделаем, – кивнул лейтенант. – Но в отряд его тащить необходимости нет. Разберемся на месте. Не возражаешь, Иван Макарович?

– Поступай, как сочтешь нужным.

Место для засады выбрали на повороте, где дорога, присыпанная щебнем, шла на подъем. Имелся соблазн установить противотанковую мину, но тогда оставалось надеяться только на случайность. Если колонна будет большой, сразу после взрыва придется уходить.

Хотелось не только нанести врагу урон, но и разжиться трофейным оружием, боеприпасами, теплой одеждой и обувью. Особенно не хватало патронов и гранат. Они расходовались быстро, да и новички хоть и пришли с винтовками, но патронов принесли с собой всего по несколько обойм.

Группа из шестнадцати человек замаскировалась на месте засады, а четверо бойцов страховали дорогу с двух сторон. Их задачей было дать сигнал, если появятся другие машины или бронетехника.

Еще пятеро бойцов на двух подводах поджидали группу в лесу: погрузить раненых, трофеи, если таковые будут, и обеспечить прикрытие с тыла.

Два ручных пулемета, автоматы, винтовки – сильно не разгонишься. Имелись гранаты, но в скоротечном бою из засады их могли эффективно использовать только подготовленные бойцы. Местные ребята, недавно принятые в отряд, могли подорваться сами. Особенно на сложных в обращении гранатах «РГД-33».