В голубых глазах алворда на мгновение появился ледяной отблеск. Но он тут же справился с эмоциями.

Нье Анэ промолчал. Алворд был прав – он прекрасно видел мучившие его постоянно сомнения. И отлично понимал, что слишком многие гельды, особенно на восточных границах Гельдевайн Таррен, пожалуй, не одобрили бы, если бы глава Государственного Совета принял бы помощь от Эш Гевара. А этим обязательно воспользовались бы скрытые и явные недоброжелатели санорра, которых было достаточно и среди простых жителей Центральных Земель, и, что уж там, среди представителей власти. Алворд старался хранить этот невидимый баланс, стараясь искоренять живущие меж гельдами давние суеверия. Но сколько лет должно пройти, пока они навеки уйдут в прошлое?

Когда шесть лет назад он занял кресло главы Государственного Совета, ему было всего сорок. Член и без того уважаемой и состоятельной семьи, он не только обладал располагавшей к себе внешностью, но и был отличным оратором, тонко чувствовавшим настроение окружающих. Став членом Совета, он, проявляя железную волю, умел настоять на своем, а гибкий ум позволял ему вовремя отступить, чтобы затем, с помощью интриг, добиться того, чего не удалось достичь напором. Талантливый физиономист, он тонко чувствовал настроение собеседников, и неизменно умел предстать перед ними таким, каким они желали его видеть.

Эта способность для всех быть своим, незаурядный ум и, разумеется, солидная финансовая поддержка семьи, позволили ему без особенных сложностей победить на выборах, получив поддержку и жителей Гельдевайн Таррен, и членов Совета. Никто не сомневался в том, что впереди у молодого алворда лежит широкая, устланная успехами дорога. Но не прошло и года, как он тяжело простудился. Не обращая внимания на болезнь, он продолжал работать, пока однажды не потерял сознание прямо в Белом Зале, на заседании Государственного Совета.

В каждой кордже обсуждали любые сообщения о его здоровье. Но хороших новостей было мало: молодой и сильный организм спас Ройзелю жизнь, но появились все признаки того, что болезнь, практически наверняка, лишит его возможности ходить.

Видя складывающуюся ситуацию, Государственный Совет решил выбрать нового главу. Но при обсуждении кандидатов начались торги и интриги. Несколько месяцев прошло, а дело не двигалось с места. И вдруг однажды утром, когда очередное совещание переросло в громкую ругань и обмен обвинениями, за стенами Белого Зала вдруг послышался все нарастающий шум и приветственные крики. Затем высокие двери распахнулись – и ошарашенные советники увидели алворда, который, по их мнению, никак не должен был не только быть тут, но и вообще – стоять на собственных ногах. Опираясь на деревянную трость, тот подождал, пока повиснет мертвая тишина, а затем спокойно вошел в зал.

– Я прошу прощения, что прервал вас, господа, – сказал он. – Продолжайте обсуждение, я постараюсь вникнуть в суть вопроса на ходу.

И неторопливой уверенной походкой он направился к своему месту.

– Но, алворд Ройзель… Ваша болезнь… – вдруг послышался чей-то неуверенный голос.

– Не беспокойтесь, – не оборачиваясь, ответил алворд, спрятав усмешку – Уверяю вас, я вполне готов к работе. Ржавчина безделья разъедает быстрее, чем изнашивает труд.

Он поднялся на помост в центре зала, сел в свое кресло и оглядел притихших советников.

– Итак, о чем вы говорили?

Разумеется, к вопросу о выборах нового алворда Совет возвращаться не стал. Ройзель же, казалось, полностью излечившись от своего недуга, снова посвятил всего себя работе, разве что стал меньше ходить пешком, передвигался теперь чаще в повозке и совсем перестал ездить верхом.