– Она лежала совсем рядом за деревьями. Поскользнувшись, она упала в яму, которую не заметила из-за тумана, и, ударившись о торчащую ветку, сломала шею.

Присев рядом, Саффат обнял Ольгрид. Уткнувшись лицом в его грудь, она беззвучно заплакала. Раг’эш гладил ее по волосам и тихо шептал что-то, пытаясь успокоить.

– Не зная, что делать, Хайен с Ковтелем просидели на страшной поляне больше часа, думая, как рассказать вам о том, что случилось. Не собственная судьба их страшила. Они ни секунды не размышляли о том, как избежать наказания за невольное убийство Саффата. Но как рассказать отцу о гибели единственной дочери? И долго ли он сможет жить с мыслью о том, что сам отчасти стал причиной ее смерти? Поэтому они приняли решение – скрыть от вас произошедшее. Друг другу они поклялись ни словом, ни делом никогда не выдавать этой страшной тайны и помогать вам в безнадежных поисках, оберегая от страшной правды, пока время не излечит боль в вашем сердце. Пока вы не смиритесь с мыслью о том, что никогда более не увидите Ольгрид. После этого пришла пора позаботиться о мертвых. Укрыв тело Ольгрид плащом, который она оставила лежать на ветках, они похоронили ее здесь же, около поляны. В нескольких шагах от нее они предали земле Саффата, оказав ему последние почести, как славному воину, оставив рядом оружие и броню и прикрыв его плащом. А закончив все печальные обязанности – вернулись в Диверт.

– И они сдержали свою клятву, – заговорил Тэи Зи. – Тридцать долгих лет у вас не было более надежных помощников, более верных и преданных соратников. Они без возражений исполняли все ваши поручения, связанные с поисками следов Ольгрид и Саффата, хоть и знали, что они не принесут никаких результатов. Пытаясь отвлечь от тоски по дочери, друзья вовлекали вас в работы по обустройству города и настояли на том, чтобы вы переехали в новый дом, надеясь, что вне старых стен Диверта воспоминания хоть немного ослабнут. Но годы не принесли вам облегчения. И вашими последними словами были: «Я хочу ждать ее на перекрестке…»

– Я чувствую, что однажды она придет… – прошептал Хольсварг.

Тэи Зи кивнул.

Слушая рассказ санорра, Ковтель давно оставил своего пэва. Сейчас он стоял рядом с опустившим голову Хайеном. Теперь он понимал, какой была цена их клятвы, произнесенной на ночной поляне: «Покуда Хольсварг не утешится, мы будем рядом с ним».

Тарн снова закрыл глаза. А когда открыл их вновь – в его взгляде была вся тяжесть осознания случившегося.

– Триста лет… – тихо спросил он.

– Да, тарн Хольсварг. – ответила Мэи Си.

– И теперь…

– И теперь мы должны поговорить, – сказал Кин Зи.

– Мы не знаем, какие силы держат вас привязанными к этому месту. Но каждый год в одно и то же время вы тщетно искали друг друга в темноте, не помня и не понимая того, что произошло. Раньше ночь и деревья скрывали вас. Но когда Диверт начал расти и гельды стали расчищать лес, в дни осенних праздников они невольно начали сталкиваться с вами. И не для всех эти встречи закончилась благополучно.

Хольсварг опустил голову.

– Так больше продолжаться не может. – Мэй Си подошла к нему и взяла за руку. – Сегодня, так или иначе, все должно разрешиться. Пришло время вам, наконец, встретиться, сказать друг другу все, что не сказано. Не упускайте эту возможность. Более ее не представится.

Хольсварг тяжело кивнул головой. Мэи Си вернулась к обочине дороги. В своей черной одежде санорра растворились в ночной темноте.

Тарн посмотрел на свою дочь, плачущую в объятиях Саффата. Раг’эш заметил его взгляд, и собрался было что-то сказать, но Хольсварг приложил палец к губам. Сейчас им лучше было побыть вдвоем. Ему же предстоял очень тяжелый разговор.