В общем, губернатор озадачил Недоеденного вытравить эту тварь из пижменского края и сам озадачился, подключил своим столичные связи, и вот теперь из Москвы должна приехать целая бригада специалистов по работе со снежным человеком. То есть, ученых людей, которые будто бы умеют с ними обращаться. Но это вряд ли поможет, потому как в местных лесах бродит самый настоящий див, а не обезьяна, дикарь какой-нибудь или снежный человек. Туземцы, кто договаривался и приманил сюда лешего, кто знает повадки и нрав, помогать не станут, а самим ученым не сладить, будь они хоть академиками. Костыль в этом убедился: неугомонный, он на следующий день после охоты с губернатором велел егерям поправить лабаз, вечером на него засел и в сумерках леший опять явился. Только на корточках по овсу не ползал и горох уже не жрал; подошел в открытую с опушки леса и снес крышу с засидки. Охотовед пытался взять его на мушку и выстрелить, но оторопь взяла и тяжесть во всем теле, будто в мышцы воды закачали. Ладно, пожеванная левая рука, но и правая стала не послушной, замедленной, сигналы от головы не принимала. А див выудил из лабаза Недоеденного, обнюхал всего, фыркнул и швырнул в овес. Добро, тот спортом занимался, сгруппироваться успел, а то бы весь переломался. И хорошо еще вездесущий Борута оказался неподалеку. Третий глаз у него еще не открылся, однако он уже им подсматривал, стервец, и знал, что будет наперед! Дождался он, когда леший удалится, подбежал, сгреб Костыля, даже старой обиды не помня, положил в мотоциклетную коляску и скорее в Пижму.

Все равно охотовед сутки пластом пролежал, и когда немного поправился, вздумал с ним помириться, из врага друга сделать. Предложил ему должность инспектора, начальника над егерями, зарплату с губернаторскими надбавками, казенную машину и карабин, однако гордый колхозник отказался из-за своего непреклонного норова. Тут Костыль и заподозрил, что это собачник из-за обиды ему нагадил и зазвал лешего, однако всем известно, Борута здесь ни при чем. Он бы и сам рад вступить в контакт, да только лешему это без нужды: раз есть договор с мужиками, а Недоеденный в этом не сомневался, то чудище будет исполнять его в точности. Без ведома лешего ни один человек, тем паче, пришлый, в лес не войдет, гриба не сорвет – не то, что медведя взять.

Зарубина подмывало спросить, кто же они, эти мужики-туземцы, что со зверем договаривались и лешачиху пригласили в район, однако выдавать себя было рановато. Тетка же расчувствовалась, по-матерински прониклась к нему, считала, Зарубина бог послал, а то бы пришлось ночевать на обочине. Поэтому просительно произнесла:

– Человек-от почти за тыщу километров ехал. Нехорошо отправлять не солоно хлебавши…

– И чего ты предлагаешь? – грубо спросил ее муж и скрежетнул новопоставленными зубами.

– Дак может Драконину вдову попросить? Дракоши нынче овсы сеяли, и медведи у них все сосчитаны.

– Ага! Станут тебе дракоши чужого на своих медведей водить! Они москвачей терпеть не могут. Сама же Дива Никитична не поведет?

– Сама не поведет, но ежели попросить, даст зятя. Скажем, знакомый, в гости приехал…

– Лучше сказать, родня он нам, потому за него хлопочем. Кум, брат, сват, что-то в этом роде. А то не поверит.

– Скажем, будущий зять! – нашлась тетка. – Натахин кавалер!

– Ты женатый, нет? – спросил попутчик.

– Да холостой он. – уверенно заявила его жена. – Сразу видно!

– Откуда тебе видно? Ему ведь лет сорок! Видно, боксом занимался, эвон какой нос. Нынешние девки таких любят…

– Я холостых мужиков сразу вижу. – похвасталась тетка. – От них дух такой исходит, ядреный…