А еще он послал больше тысячи писем Диве, отправляя их через «волю», то есть, минуя лагерный контроль, где красочно описывал свои военные подвиги сначала в Сомали, затем в Афганистане. И так поднаторел сочинять всяческие боевые истории, что сам уже начинал верить, что воевал снайпером, много чего повидал и испытал. Дива же ничуть не сомневалась, что Данила воюет, но отвечала изредка, рассказывая про колхозные дела. И ни строчки о личном, поэтому Борута тешил надежду, что она все же его дождется. Но младший Драконя, тогда уже Герой соцтруда, откуда-то узнал, что земляк не в окопе сидит – на нарах, и прислал на колонию ходатайство, что заключенный такой-то будет немедля трудоустроен в колхозе и взят на поруки, если его досрочно освободят. Боруту не освободили, статья была тяжелая, поэтому, когда он вышел на волю по окончанию срока, то получил направление в родную «Красную Пижму» – колхоз так назывался.

И только тут узнал, что Дива вышла замуж за Алфея Никитича, который был тогда главным зоотехником. Всех людей выше себя ростом Борута ненавидел либо относился с подозрением, а младший Драконя был двухметровым гигантом и, конечно же, приемная дочка предпочла его, тем паче, выросли они в одной семье. Алфею тогда было за тридцать, а Диве всего семнадцать: говорят, не женился, ждал, когда она подрастет. Борута тоже стал ждать, когда соперник изработается и умрет. Он знал пословицу – от работы кони дохнут, видел, что многие молодые мужики скоро загибаются от чрезмерного переутомления, поэтому берег здоровье и ждал срока. Однако соперник лишь здоровел, получал награды, должности и когда изработался и умер старший Драконя, младший занял место председателя. Данила тогда работал в колхозе ветеринаром-осеменителем, и отношения с Драконей были хорошие, никто и не подозревал, что в Боруте страсти кипят. Скоро Алфей Никитич заработал вторую звезду Героя, бюст на родине, а Дива одну за одной родила ему трех дочерей и надежды Данилы растаяли.

Тогда прошедший бандитскую школу, Борута решил убрать председателя, взял ножик, лопату, скараулил на лесной дороге и выкатился навстречу, будто леший. А Драконя машин не признавал, верхом ездил, на крупном жеребце. Конь с испуга на дыбки взвился, так внук известного коновала уронил его одним ударом. Что потом произошло, Борута сразу и не понял: председатель из седла не вывалился – жеребец будто уменьшился до размеров ишака и выскочил из-под седока. Драконя так и остался стоять на ногах. И по свидетельству правдивого Боруты, вырос вдвое! Сгреб он Данилу, зажал чуть ли не в кулак и спрашивает:

– Что это с тебя потекло?

Тут потечет, когда соки жмут! И слова в ответ не сказать, дышать нечем.

– Ладно, – говорит председатель. – Повиси да обсохни!

Согнул сосну, отломил сук и повесил зашиворот, сам же снова сделался обычного роста, поймал коня и уехал. Данила висит и дыхнуть боится: ватник трещит, ни рукой, ни ногой не шевельнуть, ствола дерева не достать, а до земли метров десять, навернешься – костей не соберешь. Так часа три прошло, помощи ждать неоткуда, по этим чертовым дорогам и так редко ездят, тут же дело к ночи.

И вдруг почуял, как в копчик словно буравчик ввернули, так сильно защекотало, но не почесаться! Борута потерпел-потерпел – уже не в моготу! Потом осторожно глаз скосил, глядь, а из штанов со спины вылазит какая-то лохматая веревка и шевелится, будто живая. Вылезла, дотянулась до сучка, на котором висел, и когда только обвилась вокруг, догадался – да это же хвост вырос! Крепкий, ловкий и чувствительный, как ладонь, особенно, его кончик. Данила, конечно, подивился этому, но из лекций своего академика-сокамерника знал, что подобное явление вполне возможно. В учебниках по генетике даже фотографии есть, хвостатый мальчик, например. В критической ситуации у Боруты включилась генетическая память, и вот тебе результат, люди же от обезьян произошли.