Эра «Тарзана»… «Колизей» был оцеплен милицией. Пропускали по 20 человек. Но многие брали сразу по нескольку билетов на разные сеансы, касса захлопывалась, билеты быстро кончались. В очереди, она опоясывала кинотеатр в несколько рядов, начиналось брожение: «По одному в одни руки!» Выходил администратор: «Будем продавать по два на ближайшие дни! Не волнуйтесь, всем достанется! Инвалиды вне очереди!» Вокруг сновали подозрительные личности, за тройную цену предлагали билеты, большей частью фальшивые, заодно за умеренную плату обучали «крику Тарзана» и из-под полы заманивали кустарно переснятым с какой-то обложки портретом Джонни Вейсмюллера. Мы шли на эти расходы, портрет Джонни я вклеила в свой дневник. Расходилась среди поклонников и переписанная от руки поэма «Тарзан в Москве», где Тарзан рифмовался с нарзаном и был такой рефрен: «Не нужен мне панбархат, / Нейлон и крепсатен, / Хочу я быть одета / Как маленькая Джейн!» Я поэму не купила (слишком дорого просили), но прочла ее на уроке, принесла богатая соученица.

У меня, правда, перед другими фанатами было большое преимущество. В трамвае (мой любимый маршрут «А») я познакомилась с симпатичным парнишкой Колей. Он сказал, что он художник, хочет показать мне свои картины и нарисовать мой портрет. Мы отправились в его мастерскую. Она находилась в запущенном флигеле на задах «Колизея», ее предоставили Коле как художнику – оформителю афиш, которые тогда должны были обязательно украшать фасад кинотеатра, рекламируя идущий фильм. У Коли было право без билета посещать в любое время кинозал, правда, где-то на галерке. Краски давали много, холсты огромные, так что Чита получалась у него чересчур лохматая, джунгли вообще заполняли весь холст, а вот сам Тарзан маячил на заднем плане плохо прорисованным силуэтом. Дело в том, что Коля был самоучкой, в «натурклассе» никогда не занимался, античные пропорции Джонни ему не удавались, да и вообще все его афиши напоминали изделия Остапа Бендера на агитпароходе, когда тот подрядился агитировать за внутренний заем и изобразил «Сеятеля»: «Блудливая рука Остапа…» Колю скоро уволили, портрет мой он не докончил и отправился руководить кружком латиноамериканских танцев в какое-то трамвайное депо. Так что мои бесплатные просмотры «Тарзана» закончились на серии «Тарзан находит сына».

Лирические комедии – «Сестра его дворецкого», «Петер», «Первый бал» – смотрели по одному разу и по Подмосковью за ними не гонялись. Спокойно относились мы и к фильмам про пиратов и певцов – ни пиратские саги с Эролл Флинном, ни «Вернись в Сорренто» (Карузо), ни «Где моя дочь?» (Джильи) не пересматривали. Мы (моя подруга Зоя и я) любили серьезное и страшное кино.

Зоя плохо училась, семья была «неблагополучная» (шестеро человек в одной комнате в коммуналке), но очень любила читать, разные маркизы и герцогини были ее отдушиной. С ней мы и бегали на «заграничное» кино. Фильм «Железная маска» (не с Фербенксом и Марэ, другой, американский 30-х годов) совсем свел ее с ума. Завораживающая тема двойников, один – благородный, жертва, другой – победитель, злодей, но оба необычайно обаятельны. Зоя пропускала уроки, ездила в какой-нибудь клуб завода «Каучук», чтобы в сотый раз посмотреть на своих кумиров. Один раз в школе даже началась паника, куда она пропала? Я убеждала классную руководительницу, что она в кино, что не надо обращаться в милицию… Она кое-как закончила 8 классов, экзамены сдавать не стала и поступила на курсы киномехаников. Так «трофейное» кино определило ее судьбу. Курсы она закончила и стала работать в кинотеатре «Центральный» (на Пушкинской площади, в снесенном ныне «доме Фамусова»), это было престижное место, в самом сердце Москвы, кинотеатр «первого экрана». Взяли ее помощником киномеханика.