На речку я все-таки сходил. Быстрым шагом, самым коротким путем. Скинул всю одежду и в трусах на глубину нырнул. Обожгло холодной водой, но кровь быстрее по венам побежала, и когда вынырнул, телу было уже тепло. Адреналин зашкаливал. Я выложился на максимум, будто гонку на скорость выиграть старался, наплавался до приятной усталости.

Вышел на берег, снял трусы, отжал и оделся. Пора было домой. Наташу на работу везти. Да и проверить, есть ли мне работа в деревне. Еще рано для сбора урожая, но мой личный парк спецтехники редко простаивал. Не ассенизаторская машина, так трактор, или погрузчик, или эвакуатор, или грузовик кому-то да нужны были. Я без дела редко сидел, порой соседа-пенсионера нанимал, когда сам разорваться не мог.

Сегодня среда, из сети гипермаркетов в городе просрочку надо ехать забирать. Я уже два года по договору с магазинами работал, половину деревенских домов обеспечивал кормежкой для кур, гусей да свиней. В первую очередь, конечно, Катюше возил, только ей стало тяжело разбирать тонну продуктов, так что я просил в магазинах в отдельные мешки овощи и фрукты скидывать, что еще не раскисли в гнилую кашу, и сам в сарай уносил их, чтобы Катя только доставала, сколько надо, да резала.

Черт, забыл батареи у нее прикрутить, надо будет по пути заехать. А окна закрывать пора, а то продует еще беременную.

Домой вошел, весь в мыслях о планах на день. Засоня моя жена еще спать должна была. Но нет. Стояла у окна в кухне, как я ночью.

Нехорошее предчувствие шевельнулось.

– Ты чего рано встала? – спросил и руки ей на плечи положил.

Она обычно свои ладошки сверху моих клала, а тут развернулась и такую пощечину мне влепила, что искры из глаз посыпались. Только они потухли, по второй половине лица прилетела следующая пощечина – тут уже чуть глаза из орбит не выкатились. Я в шоке отступил, за лицо схватился.

– Скотина! – зашипела Наташа, на меня наступая, и снова замахнулась. – Видела я, как ты «не так, как у нас» ее трахаешь! Вылизал всю, только что жопу не целовал! Мразь! Ненавижу!

От следующего удара я уберегся – перехватил руку за запястье, потом вторую. Зато коленом по яйцам получил так, что не только искры и глаза из орбит, а и весь воздух из легких вылетел. Как щука на берегу рот разевал, завывал от нестерпимой боли и за яйца обеими руками держался.

А Наташа как с цепи сорвалась. Лупила меня, за волосы таскала, под конец чем-то по голове шарахнула, так что в глазах потемнело и что-то горячее по лицу и волосам потекло. В ушах зазвенело, я на колени рухнул. Головой потряс. Что-то острое в кожу воткнулось – в ноги, в ладони, в голову.

Кухня перед глазами закружилась. Я зажмурился.

Наташа оставила меня в покое, только дверью так хлопнула, что с полки на стене рядом с косяком что-то упало и покатилось звонко.

Я не сразу в чувство пришел. Когда перед глазами кружить маленько перестало, понял, что жена мне на голове чайник электрический со стеклянной колбой разбила, осколки в голову вонзились, а на другие я коленями и руками сам рухнул. Кровь сочилась и смешивалась с водой, кожу щипало и яйца болели.

И что-то меня такое зло взяло на жену…

Поднялся, осколки из ладоней и коленей вытащил, по голове провел и зашипел. Что нащупал, то с рычанием от остро-болезненных ощущений убрал, но все ли?

Пошел в душ.

Наташа стояла там голая, подставив лицо струям, и плакала – я слышал сдавленные всхлипы. Не истерила – злилась. Впервые вот так яростно. У меня сердце сжалось. Не мог на нее долго сердиться. Но, черт возьми…

Зашел в душевую кабину, закрыл за собой створку, обнял жену, к спине прижимаясь.