Он внимательно начал изучать какие-то документы, а Ника все еще сидела напротив, не до конца понимая смену настроения директора. Он поднял глаза и нахмурил лоб:

– Вы свободны, Протова. Поспешите на урок.

Класс встречал Нику тишиной. Все знали о случившемся в ее семье, но никто прежде не сталкивался с подобным и не знал, как себя вести. Через пару уроков чувство неловкости исчезло и пристальное внимание к Нике испарилось. При первой возможности Линда заключила подругу в крепкие объятия. Но по выражению лица Ники было ясно, что обсуждать это она не намерена.

– Ника, если тебе, что-нибудь понадобиться…

– Я знаю, Линда, я знаю. Спасибо, – спешно ответила Ника. И они молча пошли на обед.

Денис Федорович мельком поглядывал на Нику во время урока. У него сложилась к ней особая симпатия. «О чем он хочет поговорить?», – думала Ника, – «обо мне, о родителях или о книге? Книга!». Ника совсем забыла ее взять, ведь брат последние дни не расставался с ней ни на минуту. Нужно было срочно что-нибудь придумать.

Ника дождалась, когда все уйдут. Это был последний урок и у нее было достаточно времени, чтобы поговорить с учителем.

– Ника, примите мои соболезнования. Какая потеря для науки! – сокрушался Львов. И спешно добавил: – И для вас, конечно, для вашей семьи.

– Спасибо, Денис Федорович. Вы правы, – Ника немного мялась. – Денис Федорович, простите, кажется я не смогу выполнить вашу просьбу и подписать книгу…

– Что вы, что вы! Разумеется, – перебил ее учитель.

– Однако у меня есть к вам просьба.

– Я вас слушаю, – навострился Львов.

– Книга, что вы мне дали, откуда она у вас? Она из ранней публикации родителей, ограниченная серия? – Ника завалила его вопросами. – К моему удивлению, этого издания даже нет в нашей библиотеки, а родители хранили все свои публикации.

Львов растерялся. Ника заметила его смятение и внутреннюю борьбу: рассказывать или нет. Он сжал кулаки и выдохнул, сдаваясь в собственной схватке с самим собой.

– Я был в вашем возрасте: заканчивал школу и передо мной стоял выбор, куда поступать, – он предложил Нике присесть за парту. – Я сидел во дворе школы и, видимо вид у меня был не очень, но ко мне подошел мужчина и поинтересовался, что со мной. Пожалуй, он первый, кто спросил меня, в первый раз за мою жизнь: «А чего хочешь именно ты? Как ты хочешь прожить свою жизнь?». Все, что я смог ответить: «Я хочу понять этот мир…». Мой ответ его развеселил, и он протянул мне эту книгу со словами, что это может быть моим началом. Так и случилось: книга увлекла меня, и история алхимии открыла мне путь в химию. Я думаю, вы догадались, что этот мужчина был ваш отец – Роман Протов, – он тяжело вздохнул. – Когда я узнал, что он автор книги, я стал интересоваться его исследованиями и публикациями. Ваши родители действительно великие ученые. Они были не просто археологами. Я надеялся, что увидев книгу, он вспомнит того отрешенного паренька, которому он очень помог. И мне доведется лично поблагодарить его. Но не всем мечтам суждено сбыться… – он отвернулся и украдкой смахнул скатившуюся слезу. – Думаю, после услышанного, вы бы хотели оставить книгу себе.

– А можно? – удивилась Ника.

– Давая мне книгу, ваш отец лишь попросил, чтобы я передал ее тому, кто также будет на распутье в поисках ответов. Эта книга стала мне очень дорога. Но, думаю, так будет правильнее, – грустно ответил Львов. – В память о вашем отце.

– Спасибо, – Ника искренне улыбалась.

– Примите мои соболезнования, – вместо прощания сказал учитель и похлопал ее по плечу.

Ника спешила домой, поделиться с братом историей учителя химии, его подарком, и продолжить совместное изучение карты. Окрыленная, она мчалась домой и не заметила за поворотом ожидавшего ее одноклассника.