– Продолжайте. Ирина Алексеевна сообщила вам, что ждет ребенка, и что?

– Ха! «Что»! Да я чуть с ума не сошел! В кармане – голый Вася… ну в смысле, денег нет, жить негде, не с ботами же! В смысле, не с родаками же! А без них жрать нечего, а тут – на тебе, подарочек!

– Не жрать, а кушать, – снова поправил отец. – Ну что дальше было, рассказывай.

– А то ты не знаешь! – возмутился парень. – Я же к тебе пошел, а ты что сказал?!

– Что я сказал?

– Ты сказал, что самим жрать нечего, куда нам еще!..

– Не жрать, а кушать!

– Нет, папочка, ты именно «жрать» сказал!

– Так, понятно, – прервал перебранку Дуся. – А когда вы решили, что вам необходимо в отцы податься?

Парень совсем обнаглел – он вытащил из пачки главврача тонкую сигарету, которые Беликов держал исключительно для проверяющих, глубоко затянулся и пустил дым в нос Филину.

– А чего там решать? Потом пришла мама. Ну и батя стал матери жаловаться…

– Не жаловаться, а, так сказать, радостью делиться, – снова встрял толстобрюхий папаша.

– Ага. Значит, радовался он часа три так, что соседский попугай теперь только матом говорит. Ну а маменька сказала, что батя тупорылый баран! Пап, вот только не надо поправлять! Мама не говорила, что ты – курносая овечка, а именно тупорылый баран!

– И что еще сказала мама? – снова спросил Дуся.

– А то! Мама сказала: «Это очень нам на руку. Антоша как раз закончил институт, и ему грозит повестка в армию, вон соседского Ваньку тоже после вуза загребли. А Юрку оставили! Потому что у него сын только что родился! И лишь наш тупорылый баран не понимает, как это ко времени – рождение внука».

– Ага! А я, между прочим, сказал… – вспомнил Сивцов-старший.

Теперь папенька с сыном вовсю орали друг на друга, нимало не смущаясь присутствием главврача.

– А я сказал… – брызгал слюной почтенный отец. – А я сказал, что через три года тебя, кусок идиота, и так никто в армию не возьмет – срок выйдет! А вот ребенка потом никуда не денешь! Это что же – всю жизнь потом на него горбатиться?

– А мама сказала, что мне все равно на кого-то придется горбатиться. Так какая разница на кого! И потом, с ней всегда развестись можно, с Иркой. Правда, придется алименты платить. Но я все равно много не заработаю. Ну и велела мне за Иркой ухлесты… ухаживать изо всех сил. Я и ухаживал. А недели две назад мы с ней разос…

– Разругались!

– Ну да. Разругались в пух и прах, – спохватился сын, сбавил тон и скромно принялся ковырять ногти. – Она меня застукала с… ну там с еще одной… с Ленкой. Ну она стала говорить, что я – проститу…

– Скажи – ветреник, – быстро поправил папаша. – Она сказала, что ты любимец женщин, да?

– Ага, а еще бабник и проститут. И вообще пусть я не думаю, что она переживать из-за такого гов…

– Навоза! Да что ж такое-то!! – замучился поправлять сына благовоспитанный отец. – Навоза! Ну следи же за словами-то, кусок идиота!!

– Ага, – поник парень. – Ну в общем, что она из-за меня переживать не собирается. И что она мне еще раньше рога наставляла. И ребенок не мой. Ну я обиделся и ушел.

Папашу подбросило.

– Ага! Он ушел, кусок идиота! Мы, главное, эту Ирку прикармливали полгода, а он «ушел»! Ходок, мать его! А она взяла и родила! – бегал по кабинету отец.

– Не, ну потом-то я ей на сотовый звякнул, мама научила, что говорить надо…

– «Мама», «мама»! А что сам-то – не мужик?! – педагогически заметил Дуся. – Надо было давно плюнуть на все и решать – нужна тебе Ирина с ребенком или нет!

– Так мы же семьей и решили – нужна! Мы ж не отказываемся, – снова встрял папаша.

Дусе все труднее стало улавливать мысль, он даже стал что-то записывать.