– Вы – дочь Леди высокого происхождения.

Мирисса едва улыбнулась бескровными губами:

– Леди предпочла бы не иметь такой дочери.

– Это не ваше прегрешение, а её; а значит платить должна она, а не вы, – насыщенно голубые глаза, вопиющие о родстве с небесными, выдали лукавый огонёк. Тема круто поменялась: – Я не видел вас вчера вечером. Вы избегаете больших сборищ или кого-то конкретного из свиты?

– Некоторые могли бы сказать, что мне не место в замке… – пробормотала девушка, не в силах не выдать детской накипевшей обиды.

Взрослая разумная женщина перед лицом власть имущего с большими перспективами и состоянием постаралась бы не напоминать о своих изъянах. И уж точно не стала бы подсказывать, как некрасиво можно было бы с ней поступить, так что она, привыкшая к плохому, даже не возропщет; а ему – баба с воза… Но девушке так давно некому было излить горькие слёзы сердца, что зацепившись за личный вопрос и мягкие интонации, она не смогла привычно промолчать.

Губы обиженно надулись. Девушка была примерно на год младше Маркуса. Леди не теряла времени даром. Едва Лорд расквитался со своей взбалмошной фантазией воевать с небом – по факту, родился Килин, и птахи прекратили бои, ничего не требуя и не принимая ответных требований – высадка варваров на северных берегах оторвала войско от дома. Все, Пер-Моншаль, Сен-Клеман, Жак-Жебой и другие, двинулись к морю. Пока Лорд Марвинг демонстрировал конклаву и северным варварам воинскую отвагу, Леди в какой-то момент пришла к мысли о досрочных похоронах супруга. Однако на руках у неё был младенец женского пола, и о регентстве не могло быть речи. Как же не повезло, что и от другого мужчины, даже не связанного узами с небесными, Леди всё равно родила девочку.

Мирисса, наверное, много часов провела в сожалениях о своём естестве, но учитывая что Лорд не сгинул-таки в далёких боях, женская суть спасла ей жизнь, ибо есть границы снисхождения даже у самых добрых людей. Иметь среди детей бастарда жены, и ещё мальчика среди двух девок, как монументальное свидетельство лордской несостоятельности… Маркус с этой точки зрения был сплошным опровержением и символом восстановленного достоинства Лорда-отца: первенец, военный трофей со стороны божеств, которые отказались как-либо компенсировать потери, не по-людски, просто бросив всё в какой-то момент. Здоровый, юношески пылкий, но при этом разумный, он относился к отцу с таким трепетом и почтением, которого Лорд отчаялся добиться от родных дочерей, самой близкой из которых для него оставалась старшая непоседа. Может, потому что в её родстве с собой не сомневался…

– Вы хотите, чтобы они забыли о вашем существовании, леди? – настойчиво выделил последнее слово Маркус. – Они сделают это без зазрения совести, и будут счастливы простоте, с которой вы это позволяете.

Он прошёл несколько шагов, расслабленно держа кисти в карманах брюк, цветом зимнего моря сливающихся с верхней плотной частью костюма. Сегодня на его предплечьях были защитные наручи из тёмной кожи, которые сидели, как сделанные на заказ, хотя весь секрет кроя заключался в гармоничном телосложении юноши. Всё, в чём его отец был слишком широк и неловок, в нём сгладилось кровью изящной птахи, так что молодой наследник повсюду и всегда привлекал взгляды.

– Хороший вид, – заметил молодой Лорд, засмотревшись в окно.

Мирисса остро осознавая каждое движение обернулась вслед за ним, ощущая свежий и непривычный запах его тела.

Он тоже глубоко вдохнул – рассохшееся дерево, стоящей враспорку, вымоченной дождями рамы, проскваживающий ветер, выстиранные вещи небогатого обихода, обрезки кожи, из которых девушка надумала кое-что смастерить, коробочка с травяным сбором для купания, коробок с сушёной тыквой…