– Так, бросай тут все и пошли со мной. Это очень важно.

Але осталось переписать всего чуть меньше страницы, и она не сдвинулась с места.

– Что случилось? Дайте мне пару минут, я хотя бы вещи наверх отнесу, – она сгребла в охапку все тетради и учебники.

– Ничто с твоими вещами не случится, – Тамара Николаевна теряла терпение.

– Я бы не была так в этом уверена, – пробормотала Аля себе под нос.

– Давай скорее, мы тебя ждем.

Аля все положила обратно на стол и, сгорая от любопытства, поспешила за старшей воспитательницей. Кто же к ней пришел? Она очень надеялась, что Ила со своими новыми родителями.

Аля зашла в кабинет и увидела, что спиной к ней за столом сидели два человека. Женщина и мужчина.

– А вот и она, – сладко улыбнулась старшая.

Мужчина и женщина повернулись, Аля их не узнала.

– Альвиночка, эти милые люди хотели бы спросить у тебя кое-что, – сказала она противным приторным голоском, – только отвечай честно обо всем что знаешь, – добавила она.

Аля стояла не в силах сдвинуться с места. Кто эти люди, что им от нее нужно? Старшая назвала ее по имени? Когда в последний раз такое было? Она попыталась вспомнить, но так и не смогла. Первым обратился мужчина. Он был красив, но что-то в нем сразу насторожило. Мужчина смотрел прямо в глаза, словно читал мысли.

– Тамара Николаевна сказала нам, что ты дружила с Илой. Ты когда в последний раз с ней общалась? – спросил он. Голос его был тихим, но властным.

– Что-то случилось с Илой?

– Альвиночка, – мягко сказала старшая, – господин Ирвин задал тебе вопрос.

Аля задумалась.

– Где-то недели три назад, как раз перед тем как, – и тут ее осенило, – вы ее родители? Приемные родители то есть. Что с ней? Она пропала?

– Откуда ты знаешь? – тут же встрепенулась женщина, с такими же голубыми, пронизывающими, как у мужчины, глазами.

– Я только предположила. Она мне не звонит и не отвечает после того как вы ее забрали.

– О чем вы разговаривали в последний раз? – господин Ирвин потребовал ответа.

– О чем? – этот мужчина вселял в нее необыкновенный страх, все мысли словно выветрились из головы, – ну о том, что мы еще встретимся, чтобы я ее не забывала. Прощались, одним словом.

– Говори правду! – он видел ее насквозь.

Внезапно госпожа Ирвин соскочила со стула и схватила ее за руку.

– Где девчонка? – потребовала она.

– Да не знаю я! – Аля хотела одернуть руку, но женщина вцепилась в нее, как за край обрыва, боясь упасть.

Прикосновение женщины ей было неприятно, словно та таким способом высасывала из нее информацию.

– Правда не знаю! Она даже в школе неделю не появлялась.

Ирвины были похожи как брат и сестра. Худые, блондины, высокие и бледные. Сейчас они оба выглядели встревоженными. Женщина посмотрела на мужа, но руку Али так и не отпустила.

– А Ила говорила тебе что-нибудь странное или может быть показывала необычные вещи?

– Что вы имеете в виду?

Женщина посмотрела на старшую, а та, в свою очередь, не отрывала испуганных глаз от нее.

– Ну, – женщина перешла на шепот, который Але больше показался змеиным шипением, – про магию или другие миры, например.

– Что? – Аля подумала, что ослышалась. – Нет ни о чем таком она не говорила. Ила была в своем уме. Если только про остров «Нигдешний».

– Что еще за остров «Нигдешний»?

– Из книги про Питера Пэна.

– Что за чушь?

Женщина резко отпустила ее и обратилась к старшей.

– Проследите за ней, – она кивнула на Алю, – и если что-то изменится, то сразу же, незамедлительно сообщите нам.

– Конечно-конечно, госпожа Ирвин, непременно.

И приемные родители Илы вышли из кабинета.

Когда Аля вернулась обратно в гостиную, то свои работы на столе не обнаружила. Выругалась про себя, потому что знала, что так и произойдет и все равно бросила их тут. Предвещая нехорошее, она поднялась в спальню и увидела, что осталось от ее трудов. Словно большие хлопья снега все тетради и даже черновики были разорваны на мелкие кусочки и разбросаны по полу. Книги, которые она покупала хоть и не на свои деньги, исписаны ее же ручкой, а вырванные из них страницы валялись на кровати и под ней, да и вообще по всей комнате. Завершал картину ветер, дующий через открытое окно. Он поднимал листочки-хлопья, и направлял прямо Але в лицо, словно тоже издевался над ней.