– Все верно, – похвалил ее Честер. – Так какие же чувства испытывают убийцы?

– Величие? – предположил Райан.

– Чувство неполноценности, – добавила Кимберли.

– Вы оба правы! У маньяков и серийных убийц достаточно часто можно наблюдать одну интересную особенность: в них постоянно борются между собой два чувства. Чувство собственного величия и исключительности, с одной стороны, а с другой – глубоко укоренившееся чувство своей неполноценности. В порыве первого они убивают, потому что могут, во втором случае – чтобы доказать себе и другим, что могут.

После завершения лекции Кимберли долго копалась в сумке, дожидаясь, пока все покинут аудиторию. Когда они остались с Честером одни, Ким положила ключ на его стол.

– Спасибо, я верну рубашку на следующем занятии. – Ким снова испытала неловкость оттого, что они остались наедине, только теперь она была еще и в его рубашке.

– Можешь оставить себе. – Он подмигнул, чем еще сильнее смутил девушку.

– Спасибо за лекцию, я пойду. – Не оглядываясь, Ким вылетела из аудитории так быстро, что не могла заметить самодовольной улыбки Честера.

Ким гнала, дважды чуть не проскочила на красный. Ей нужно было успеть переодеться до приезда Тайлера и поскорее избавиться от рубашки Честера. Она даже представить не могла, как будет объяснять ему, почему пришла домой в мужской рубашке. Тай никогда не носил таких, он предпочитал либо футболки, либо рубашки в стиле кежуал поверх футболок. Для него главным всегда было удобство, и это Ким нравилось куда больше, чем накрахмаленная показная статусность. Кимберли сама не заметила, как начала злиться на куратора за то, что он своей помощью поставил ее в такое положение.

– Нет, – выдохнула Кимберли, а про себя добавила: «Я не стану врать Тайлеру. Покажу ему эту чертову рубашку, и мы вместе посмеемся над этой ситуацией». После того как она приняла это решение, стало чуточку легче.

Тем не менее, пока она, сидя на кухне с бокалом шардоне, дожидалась Тайлера, Кимберли мысленно подбирала слова.

Фары осветили окна снаружи, послышались шаги.

– Еще не спишь? – В кухню заглянул Тай.

– Нет, ждала тебя. – Ким улыбнулась и потянулась к нему.

Тай оставил легкий, но нежный поцелуй на ее губах.

– М-м-м, и зачем ты меня ждала? – Горячее дыхание Тайлера коснулось ее уха.

– Хотела рассказать, в какой нелепой ситуации я сегодня оказалась. – Ким посмотрела на него из-под густых ресниц.

– Продолжай. – Тай прикоснулся губами к ее шее.

– Я так не могу, дай мне сказать, а потом мы продолжим с этого же места, – взмолилась Кимберли.

– Ладно, но только быстро. Я не могу долго ждать.

Ким коротко пересказала ему, как вышло так, что у них дома в бельевой корзине лежит рубашка ее преподавателя.

– Это все? – спросил Тай, запуская руки под свою футболку, которая свободно болталась теперь на Кимберли.

– Ты что, совсем не ревнуешь? – Она с притворной обидой стукнула его кулаком по рельефной груди.

– Если хочешь, можем сделать это на его рубашке. – Тайлер приподнял Ким, усадил на стол и поцеловал в шею уже более настойчиво.

– Ни за что! Не вздумай останавливаться…

Оставаться в Спокане было нельзя. Человека без документов, взявшегося из ниоткуда, наверняка бы связали с общиной: в лучшем случае ее бы осудили за убийство и поджог, а в худшем – вернули бы назад.

Онафиэль вышла на дорогу и просто побрела вперед, не думая о том, куда она приведет: главное – подальше отсюда. У нее не было четкого плана, она знала, что ей нужно поймать попутку, чтобы добраться хотя бы до ближайшего города. А дальше она что-нибудь придумает, обратится в кризисный центр для женщин или бездомных – Онафиэль читала о таких в журналах, которые приносила Дума из города. Может быть, ее приютит какая-нибудь одинокая старушка. Вряд ли хоть где-то могло быть хуже, чем у нее дома.