– Нет, спасибо, никого не нужно, – мотаю головой. – Я сама. Выйди, пожалуйста.

И он снова улыбается: на этот раз уже не лукаво, а коварно. И без бороды мужчина кажется мне необыкновенно красивым и искренним, даже слишком. Стигма на животе напоминает, что она никуда не делась – мягко заворачивает поясницу в тугой томный комок и откидывает меня на подголовник кровати с выдохом через зубы.

– Ты – будущая королева, а я твой жених, – Эмилиан ступает ближе, а я сжимаюсь, но не от страха, а неожиданности. У меня от него колючки по всему телу, сильнее, чем были. – Так положено. Мы будем делить комнату, даже если ты этого не желаешь. Загляни в законы Мемфриса, руна памяти уже должна была все тебе раскрыть до конца.

– Она только не сказала, кто такой Марьян, и почему вы оба хотели от меня сына!

Эмилиан внезапно меняется в лице. Детская радость сменяется яростью и темной злостью.

– Мариан требовал от тебя сына?! – и голос с шаловливого переходит на хриплый, как перегруженные колонки, и густой, как смола.

– Представь себе, – отвечаю жестко, показывая, что ничего абсолютно не поменялось. Я все еще пленница, я все еще просто сменила адрес тюрьмы. – Кто он тебе? Брат? Зачем я вам? Почему на двоих не поделили, чтобы было смешнее? – горько ухмыляюсь, отчего Эмилиана неприятно перекашивает. – Или думаешь, что твоя ласка и забота сотрут из моей памяти эти десять лет мучений?