Не знаю, как долго продолжалось наше ужасное восхождение. Сколько раз мы останавливались на ночь? Один? Два? В памяти все смутно, расплывчато, размыто, как в тумане. Но каким-то образом – умственным взором – я вижу, словно с большой высоты, трех крохотных путников, идущих вверх по склонам.

Наконец – бог знает сколько времени спустя – мы достигли перевала Борго. Теперь оставалось преодолеть последний участок пути, самый крутой и опасный. Делать нечего, пришлось идти дальше, взбираться еще выше.

Один раз я положил ладонь на плечо другу и, невесть откуда набравшись смелости, сказал:

– Габриель, пожалуйста. Ну стоит ли? Еще ведь не поздно повернуть назад, верно? Возвратиться в цивилизацию.

Он не оглянулся и не сбавил шага. А когда заговорил, голос его прозвучал до странности оживленно, едва ли не весело:

– Да нет, Морис, уже поздно. Разве ты не понимаешь? Уже слишком поздно для нас.

Я ничего не ответил, просто вздохнул, отстал от него и снова потащился сзади. Еле живой от усталости, я все же следовал за Габриелем, неспособный вырваться из его мощного поля притяжения.

Наконец мы вышли на плато. По обе стороны от нас по-прежнему вздымались могучие горы, и в сравнении с ними мы трое казались ничтожнейшими букашками. Тем не менее земля под ногами заметно выровнялась, и возникло ощущение, что мы снова оказались в местности пускай и не самой привлекательной, но по крайней мере обитаемой. Вдали виднелось огромное полуразрушенное строение: широкий передний двор, а за ним обветшалые башни древнего замка, резко очерченные на фоне неба.

Мы ненадолго остановились, чтобы насладиться моментом.

– Вот он, замок властелина, уже совсем близко, – промолвила Илеана.

Едва она договорила, пошел снег, сначала слабый, потом все гуще, гуще. И вдруг, совершенно неожиданно, местность вокруг чудесным образом переменилась – словно мы вступили не на угрюмое плато среди пустынных гор, а в какую-то старинную картину с прекрасным сказочным пейзажем. Без дальнейших слов мы трое зашагали вперед, покорные судьбе.

Не хочу писать здесь и сейчас о том, что мы обнаружили в ужасном замке, где жили многие поколения предков Дракона. Не хочу писать о том, что мы нашли в промозглом переднем дворе, а тем более о том, что мы увидели внутри, в лабиринте грязных гулких коридоров и в давно пустующих столовых залах, где стоял вековой запах дыма и золы, где с писком носились летучие мыши, вспугнутые нами, и неторопливо разбегались пауки размером с кулак. Не скажу ничего и о библиотеке со странными английскими книгами, сырыми от плесени. Лондонская адресная книга. Армейский и Флотский реестры. Альманах Уитакера[21]. Такое впечатление, будто прошлое там смеется над настоящим.

Ничто не заставит меня и описать сколько-либо подробно пустые, населенные призрачным эхом подземные склепы, где самые стены хранят память о мертвых, где шуршат крысы и прочие паразиты. И где из темноты до нас явственно донеслось (хоть такое и невозможно) что-то похожее на смех.

Что же касается событий, происходивших после того, как мы завершили осмотр замка, то каждое в отдельности я, признаться, не помню. Время здесь, повторюсь, искаженное, обманное, и дальнейшее помнится лишь вспышками. Вот что запечатлелось в памяти.

На нас падает черная тень.

Улыбка Илеаны и экстатические крики Габриеля. Выражение его лица, когда он хлопает в ладоши, как ребенок.

Льется кровь.

Ее зубы. Острые белые зубы.

Со мною что-то происходит. Дикая боль и одновременно исступленный восторг.

Что-то давит на мои губы – серебряная чаша, древний сосуд, нечестивый Грааль