Подолбив в течение минуты, убрал молоток и прислушался, но ничего кроме шума волн о корпус не услышал. И хотел было уже облегченно вздохнуть, как на грани слышимости до меня донесся едва слышимый стук, причем, судя по звуку, били уже с той стороны.

«Вот блин, а? Все-таки придется нырять. Ну что же мне за наказание такое, то одно, то другое?!»

Лезть в темную воду, на глубину, мне категорически не хотелось. Одно дело – плавать в водолазном снаряжении где-нибудь у берега райского острова, в великолепной красоте рифовых островов, и совсем другое – нырять на неизвестную глубину. Я представил, какое тут расстояние до дна, и от этой мысли меня бросило в дрожь.

«Да ну на фиг, не думать, не думать. А может, там вообще американцы? Короче, если там они, то я этот перевертыш не видел, типа не заметил!»

Подплыв к корпусу обратно, так как меня уже отнесли волны, я, подумав, переплыл на другую сторону. После чего снова уцепился за одну из ракушек и стал морзянкой, международным кодом, отстукивать вопросы.

«Сколько вас?»

«Помогите, нас семнадцать».

«Кто вы?»

«Русские, сухогруз „Абхазия“».

– Класс, это надо же встретить в открытом море соотечественников! – пробормотал я и понял, что нырять все-таки придется.

«Как мне до вас добраться? У меня есть водолазное снаряжение».

«Через камбуз, там коридор!..»

Вернувшись на «Ласточку», я начал готовить снаряжение. Заведя двигатель, стал заправлять баллоны воздухом с помощью компрессора. И пока они заправлялись, надел водолазный костюм и приготовил второй, аккуратно его свернув. Дождавшись, пока баллоны заправятся, уложил оба в лодку вместе с поясами утяжеления и ластами, спустился в лодку и, заведя мотор, погнал к корпусу.

Облачившись в снаряжение, я плюнул на стекло маски и, прополоскав ее соленой морской водой, надел. После чего вставил в рот загубник и нырнул спиной в воду. Вывернувшись в пузырях воды лицом вниз, я несколько секунд метрах в трех от поверхности плавал без движения, привыкал, после чего, вынырнув, подхватил с лодки веревку, привязанную к запасному баллону и свертку с вещами. Привязав ее к поясу, нырнул обратно, баллон и снаряжение потянулись теперь за мной на расстоянии двух метров.

Не включая подводный фонарь, – солнце и так хорошо освещало судно, – я поплыл к проему окна радиорубки. Найдя рядом незапертую дверь, открыл ее, втиснулся вовнутрь, втянул вещи, и, следуя плану, который успел выучить после «разговора» со старпомом, направился по коридору к камбузу. Было забавно плыть по перевернутому вверх дном судну. При ярком свете фонаря было как-то непривычно видеть палубу наверху, а плафоны освещения внизу.

Оттолкнув плавающие диванные подушки, я внезапно увидел перед лицом чью-то руку, слегка покачивающуюся в воде. Покрутив фонарем туда-сюда, я понял, что рука принадлежит одному из погибших моряков, который не успел укрыться в помещении, где был воздух.

«Извини, браток, но нужно спешить, пока еще есть живые!»

Взяв матроса одной рукой за пояс, я затолкал его в открытый проем какого-то помещения, освобождая коридор, и поплыл дальше. Вскоре я достиг лестницы и, цепляясь за перила, проплыл наверх судна, если судить по тяготению, и вниз, как было запланировано конструкторами, и вынырнул в свободном от воды лестничном проеме, где меня уже ждали несколько человек.

Двое из них сразу же прыгнули в воду и помогли мне вылезти на сухое место.

Сняв маску, я, ухмыляясь, посмотрел на удивленных моряков, они никак не ожидали увидеть фактически подростка.

– Ну что, товарищи матросы, не ожидали увидеть соотечественника, да еще и пацана, а? – спросил я с улыбкой.