– Да, ты что, необходимость Бога и теории конвергенции решил нам здесь пропагандировать? Не надо. Даже если все экзамены сдашь с отличием, к нам не поступишь, – услышал я в ответ и добавил:

– Понятно, понял, что свобода мнений у нас есть, а свободы от глупости нет ни в одной стране, как и от дураков. От этой свободы может спасти только зависимость власти от социального созидания и народной любви. Пока её нет. Надеюсь, вы поймете, о чем вам сказал, и можете считать это храмом свободной истины, а меня свободным от ваших экзаменов. Я господин планово-рыночных отношений общества любви, а не вашей утопической сказки.

– Да вы свободны, но право на проживание в общежитие я вам дать не могу. Экзамены можете сдавать, или не сдавать, воля ваша.

– Я, уходя, заметил, что над глупостью власти, или её властвующими врагами к сожалению, точку ставит только время. Оно сроком власти, рано или поздно разберется и покарает их или народ потрясением. Естественно у меня нет трех направлений, как для поступления в Кембриджский университет, но в том и этом универе не рассматривают направлений от Бога. Вы не верите в него, а без его зова только ограниченные умом будут править этим миром.

Общежитие я, все-таки, схитрив, и неофициально получил и сочинение, со своими рассуждениями, как хотел, так и написал, хоть и разорвал, где в конце сказал, что желанье высказаться было больше чем учиться в университете. В конце сочинения разместил, даже, следующий стих, – добавил и тут же его зачитал подруге:

Право, как жертвенность любви

Стоит у грешности двери,

С сумой сознанья ждет гроши,

В дар подаяний для любви,

И в ней лишь только стон души,

Закон обезличен, и просит крови,

Его и являют суда палачи.

И горькой морали гроши.

Суму пополняют Иуды сыны.

У ног законов пыль души,

Просит спасенья для любви,

Но к ней они всегда слепы.

В сознанье права ей ни зги.

И в нем уже слепой закон

Морали не дает поклон.

Петли дверей скрипят и знают,

С сумой любви здесь не пускают

И только с карой выпускают.

Права влияния любви,

В суме отсутствуют гроши.

Когда же поменяют двери,

Чтоб болью кары не скрипели

И суме с болью от любви,

Тризну спели палачи.

***

– Так как я не сдал сочинения, а его нашли порванным на части, то естественно никакой проходной отметки после такого факта не ждал и теперь идет время собирать чемоданы. Зайдя на кафедру, посмотреть на других и пообщаться с подобными мне, все-таки, поинтересовался мнениями о экзаменах от других. Уже, проходя по коридору факультета, встретился с председателем приемной комиссии, мы обменялись взглядами, он даже остановился, некоторое время странно смотрел мне вслед. Наверно думал, почему я ещё не забрал документы, или подумал, где же все же меня искать? Они видно злобно искали меня, когда были вынуждены восстанавливать для отчета мой номерной экзаменационный лист.

– Да я, кажется, попала с тобой в непонятную ситуацию, – высказалась Диана, – однако, как влиятельная и азартная иностранка готова поучаствовать в твоей затее. Вот я с большим интересом уже просмотрела все ответы на вопросы анкеты. Буду считать, что она, после обсуждения станет уже, нашей совместной анкетой и думаю, что ничего противоправного в задуманном здесь нет. До полуночи могу поработать, чтобы план помочь построить, проси. Я уже готова, как пионерка на взятии любой беды.

– Какие-то мысли тяжелые гложут, – промолвил он.

– Какие мысли?! Надо действовать, не падай духом. Я твоя Виктория, и тебе помогу. Могу нарядиться в гадалку и желающим гадать на любовь Она взяла его ладошку и, посмотрев на неё, пообещала долгую жизнь и быструю единственную любовь. Как это можно было по линиям ладони прочитать, он не верил, да и не мог понять, но ей сказал: