Они суть две сестры, которые, идя рука об руку, неизменно сопровождают любое разочарование, неудовлетворенность, несоответствие реальности ожиданиям, иными словами, они являются прямым следствием фрустрации[2].

И если уж им удалось закрепиться в доме, вывести их труднее, чем справиться с плесневым грибком в сыром подвале, а влияние тревожности и раздражительности взрослых на детей, пожалуй, еще более разрушительно, чем влияние грибковой инфекции на здоровую ткань.

Вопрос о тревожности родителей обычно встает уже на первом приеме, когда речь идет о проблемах с грудным вскармливанием. Нередко ко мне обращаются с просьбой посоветовать средство для усиления лактации.

Таких средств много: это и различные нелекарственные методы, и фитотерапия, и определенные диетологические способы, часто помогают гомеопатические средства, но, как ни странно, все самые замечательные советы не сработают или будут не слишком эффективны без двух главных рекомендаций – «не нервничайте» и «отдыхайте». Смешно, правда? Отдыхать, когда еще ни разу в жизни на одного человека одномоментно не сваливалось столько дел, что и попить-то некогда. Или не нервничать тогда, когда страшно даже прикоснуться к этому непонятному, новому, маленькому существу, не оторвав ему лапку. Про отдых мы обязательно поговорим отдельно. Что же касается нервов, то тут ничуть не легче. Человек, к примеру, панически боится высоты, а ему предлагают полетать на параплане, потому что это прикольно: «не волнуйся, все будет хорошо», – а он, чудак, почему-то все равно волнуется и лететь не хочет. Встретить молодую маму, которая бы не волновалась, разглядывая цвет стула своего малыша или самый безобидный прыщик на попке, мне доводилось исключительно редко. В среднем молодой маме требуется около года, чтобы немного прийти в обычное, более или менее спокойное состояние, но нередко период повышенной тревожности затягивается на более длительный срок. Очевидно, что в мире есть женщины, спокойствию и рассудительности которых можно только позавидовать. Но я как доктор с такими счастливыми представительницами сталкиваюсь нечасто. Вероятно, это объясняется тем, что дети у таких родителей гораздо спокойнее, жалоб у них меньше и к врачу они обращаются реже.

Надо сказать, что везде встречаются свои перегибы, и излишнее спокойствие, граничащее с безразличием, тоже имеет свои теневые стороны. Никогда не забуду, например, как однажды, выйдя в закрытый московский дворик после одного психологического семинара, который проводили энтузиасты различных методик само-исцеления, я увидела, как на автомобильной стоянке полуторагодовалый малыш с упоением обсасывает фаркоп сверкающего на солнце внедорожника. Этот юный исследователь оказался сыном лектора. Уверена, что он жив и здоров, думаю даже, что максимум, чем аукнулась ему помощь родителям в уходе за их любимым автомобилем, это однократный понос, так и оставшийся незамеченным. С моей точки зрения, это перебор. Не побоюсь показаться ретроградом, но не стоит оставлять детей в таком возрасте одних на автостоянке в центре города, тем более без соски. Однако в общем и целом чем спокойнее мама, тем безболезненнее проходят первые годы жизни ее малыша. Конечно, заставить беспокойного человека в одночасье прекратить волноваться – совершенно не выполнимая задача, но повторюсь – предупрежден, значит, вооружен. Хорошо хотя бы представлять себе существующую тесную взаимосвязь нашей тревожности и соматического здоровья членов нашей семьи.

Самый яркий пример отрицательных хронических реакций детей на тревожное поведение родителей – это плохой сон и плохой аппетит. Очень часто плохой аппетит у маленьких детей и особенно проблемы с грудным вскармливанием зависят от спокойствия их мам. Дело в том, что уровень лактации зависит от гормонального фона, а гормональный фон, в свою очередь, нормализуется при снижении уровня тревожности и наличии положительных эмоций у молодой мамы. Примеры нарушения пищевого поведения у детей столь многочисленны, что любой из них может показаться собирательным. Лучшим доказательством существования подобной зависимости, на мой взгляд, служит тот факт, что часто новорожденные дети, находящиеся на смешенном вскармливании, плохо едят у мамы, лучше у папы и хорошо у няни.