– Двигайся, Стентон! – крикнул ему Хирш, и лишь тогда Джек навел на танк перекрестие и выстрелил гранатой.

Рука дрогнула, и вместо того чтобы ударить в башню, граната сорвала правую гусеницу, отчего танк занесло влево и он почти перевернулся, на мгновение показав бронированное днище.

Капитану Хольмеру этого хватило, чтобы влепить в днище еще один снаряд. Танк вздрогнул от удара, снова встал как положено, но с места больше не двинулся, пожираемый изнутри разгоравшимся пламенем.

Все высоты были захвачены, с них открывался прекрасный вид на запад, где по всему фронту, насколько хватало глаз, поднимались столбы пыли и дыма, а над захваченными врасплох фортами арконов проносилась тардионская штурмовая авиация.

Восток выглядел хуже – склоны холмов были усеяны подбитыми машинами. Некоторые были в «разобранном состоянии», другие догорали, а поврежденные еще могли передвигаться и, прихрамывая, спускались в долину, где разворачивались временный госпиталь и техпарк.

В полутора километрах позади них садилась очередная дискорама, вздымая фонтаны пыли и напрочь сдувая заросли молодого леса.

– Хирш, твоя цель – минометная батарея! Папа Рико – идешь за мной!

– Сэр, у меня ход потерян! – пожаловался старший сержант, его «гасс» едва перебирал опорами, оставляя на земле масляный след.

– Ладно, исполняй роль артиллерии… Новинский!

– Развиваю шестьдесят процентов мощности, сэр! Повреждена батарея!

– Этого хватит. У нас приказ – взять под контроль позицию «ноль-восемнадцать». Все хорошо видят ее на карте?

– Все, сэр! – отозвался Джек.

– Да, Джек, тебя я услышал… Вперед, бойцы! Не растягиваться!

До минометной батареи было две тысячи триста метров, так указывал лазерный дальномер. Батарея молчала, чтобы не выдать себя тардионским штурмовикам, которые пока преобладали в воздухе, но Джек не сомневался, что скоро она заговорит.

Не успела рота спуститься с высоток в долину, как из-за следующей гряды холмов выскочила группа «гассов» – уже сильно потрепанных, но все еще готовых сразиться с наступающими.

Одновременно проснулась минометная батарея, а в воздухе появились звенья легкокрылых «джорджо». Вниз посыпались малокалиберные бомбы, и всю долину заволокло пылью от взрывов.

Эфир снова наполнился командами и ругательствами. На выручку своим бросились несколько «барракуд», и в небе завязался бой. А на земле кучно ложились мины, и злые осколки гремели по броне, высекая искры.

Джек находился выше других машин роты и, чтобы не оставаться в стороне, открыл огонь из своей малокалиберной пушки, выбрав в качестве цели крайний, на правом фланге, арконовский «гасс».

По траекториям маркеров он видел, что попадает в корпус вражеской машины. Хотя вреда такой калибр «гассу» не наносил, Джек знал, как нервно реагируют пилоты на каждый удар по броне, ведь у тяжелой машины, при всей ее кажущейся неуязвимости, имелись и слабые места – не слишком заметные, но увы, доступные для случайных осколков и снарядов малого калибра. Поэтому Джек стрелял не прекращая, стараясь отвлечь на себя внимание вражеского пилота.

Одна за другой вражеские машины покрывались вспышками попаданий и сходили с дистанции. Казалось, время арконов сочтено и ждать помощи им неоткуда, но вдруг все небо с западного направления заполонили арконские «барракуды». Легкокрылые «джорджо» уступили им место, и на землю обрушился град двухсотфунтовых бомб.

Земля закачалась под опорами «таргара», взметнулись комья земли и облака едкой пыли. В одно мгновение все вокруг погрузились в густую красноватую пелену. Чтобы прорвать ее, Джек прибавил ходу, надеясь там, внизу, вырваться на чистый воздух, но не получилось. В подсвеченной солнцем пелене вдруг появился силуэт хромого «гасса», и Джек сразу понял, что этот робот чужой.