Мир, я хочу объять тебя весь!

Я волк, что рыщет по острым ножам или волчонок, который еще боится… Я вижу красоту, и не надо меня губить! И оттого, что станет холодно, будет лишь весело, – ну разве не представишь ты, будто это никем не согретая его кожа!.. Я придумаю его, я его создам … из снега.

Снег пошел сплошной стеной, раскрашивая воздух в белый цвет. Только что блестели в глаза огни – отражались лампы на полированном столе библиотеки – и вдруг вижу в окно зимнюю громаду: висит изображение, как картина.

Снег падал и тут же таял, словно исчезал в камнях. Дороги отсырели, будто барабанил дождь. Сквозило в лицо, надувало что-то в сердце, а я только расстегивала куртку. В белом тумане появился Зак – как маленькое чудовище. Мне показалось, что он двигается очень медленно, словно пробивается сквозь заросли – и постоянно вертится, играет в снежный вальс. Намокла рубашка, волосы запутанные, заметенные.

– Снег! Снег! – вопил он.

Это была уже серенькая тень на фоне, просто большая снежинка, которая мелькнет рядом – и не поймаешь… Нечто воздушное, расплывающееся, а вопило уже собственное сердце – не голос Зака…

И внезапно налетело что-то сильное, коренастое, живое – завертело, завертело.

– Снег! – раздавалось совсем близко. – Снег!

Перед глазами все поехало. Откуда-то появилась Валенсия в своем сером плаще.

– Стойте! – доносились ее слова. – Не сходите с ума! На улице три градуса! Вы в больницу хотите? Оденьтесь хотя бы! Прекратите вертеться!

– Мы не можем. Мы в круге жизни, – сказала я и ухватилась за голову.

Зак все-таки оставил меня, но бросился к сестре.

– Я варю шоколад! А я шоколад варю!

– Вари хоть отраву! – она хлопала его длинными полами и пыталась бежать.

Потом я увидела Анну, из-за ее спины выглядывал все тот же Зак.

– Отпусти! Отпусти! – кричала Энджи. – Уронишь! Уронишь!

Казалось, что все они сейчас превратятся в снег и растают – запорошенные, забрызганные, неузнаваемые фигуры…

Когда мы вломились, наконец, в дом, у Зака на плите уже гудело.

– Шоколад! – шумел он. – Держись, Кэдбери!

Я представила, как маленький Зак стряпал свое произведение – и вдруг увидел снег, как он бежал вон в порыве радости, как он хотел с кем-то ею поделиться – и нашел нас, как он ломал свои конфетки, а фруктовые начинки, конечно, забывал вытаскивать, – теперь получится шоколадный суп пополам с компотом или молоко обязательно подгорит… Скажите мне, стены дома моего, почему бы нам не жить шикарно и не варить весело? Зачем воспоминания о прошлом, зачем надежды на грядущее, зачем в душе взрослый мужчина с грустными глазами? Я не знаю тебя, я не умею разговаривать с тобой, у меня нет слов выразить свое отношение к тебе – неразумная и маленькая! – даже меньше Зэкери: он знает, как жить в своем мире, а я не знаю, как выжить в своем мирке…

Конец ознакомительного фрагмента.