– Ты! Ничтожество! Я легенда доминиона! Это признано всей Преисподней! А ты… ты просто мусор! Грязь под копытами! Нечистый ублюдок! От тебя смердит эльфами!

С каждым словом Хаккар распалялся все больше. Я чувствовал, как вокруг нас сгущается атмосфера. Все больше легионеров собиралось плотным кольцом вокруг нас, и их глаза горели предвкушением того, как меня поставят на место. Видимо, Азмодан, представив меня так торжественно, сделал только хуже…

Краем глаза я заметил, как центурионы переглядываются с Агваресом, который, судя по всему, дал команду не вмешиваться. Сердцем, скорее всего, он был с Хаккаром, недовольный тем, что на него повесили непонятно откуда взявшегося сына Азмодана, да еще и заставили вскрывать неприкосновенный запас хао.

– Знаешь, Хаккар, – спокойно сказал я, дождавшись, когда все успокоятся. – Чем больше ты кричишь о том, какой ты герой, тем меньше тебе веры. Герои не вопят направо и налево, что они герои, это понятно по их поступкам. Если бы так просто было стать героем, ими давно бы уже стали самые крикливые.

Лицо Хаккара исказилось от ярости. Его глаза полыхнули алым огнем, а из ноздрей повалил густой черный дым, смешиваясь с серным маревом вокруг. Кожа тифлинга покрылась пульсирующими демоническими рунами, словно его ярость обрела физическую форму.

– Докажи свои слова делом, ублюдок! – прорычал Хаккар. – Ты сказал, что сильнее меня? Я ловлю тебя на слове! Никто не тянул тебя за язык. Обменяемся тремя ударами! Без оружия! И если ты устоишь после них на ногах, я признаю, что ты… не совсем мусор. Если же нет… ты отдашь мне хао, которое принес генерал!

Лицо Агвареса перекосило, оно приобрело уродливое выражение, но генерал промолчал. Видимо, решил, что уж лучше пусть хао пойдет на пользу великому герою, чем какому-то приблудному Аазу.

В этот момент левый рог Хаккара вспыхнул, и на нем зажглась еще одна звезда.

– Благословение Белиала! – услышал я восторженный крик. – Великий князь наградил Хаккара такой способностью! Она усиливает его на час на одну красную звезду!

– Это отродье разозлило великого Хаккара, и он решил не жалеть его! Скорее всего, хочет развоплотить с одного удара!

Не отвечая тифлингу, я обратился к Агваресу:

– Генерал, прошу дозволения участвовать в этом споре с Хаккаром, причем ставкой будет хао легиона, выданное для меня.

В толпе сразу же раздались презрительные насмешки:

– Ааз боится потерять лицо прямым отказом и хочет, чтобы генерал спас его, запретив драться!

– Неудивительно. Пусть он и сын Азмодана, но он вырос среди жалких смертных. Слабак! Его высокомерие и надменность не подкреплены силой.

– Да не оскудеет хао генерала, он справедлив и не пойдет на поводу у этого выскочки и не пожалеет запас доминиона…

Агварес тоже это слышал. Он посмотрел на Хаккара, на лице которого застыла издевка, потом на меня, кивнул.

– Центурион Ааз, я дозволяю разрешить спор с великим героем Хаккаром Неудержимым. Если он победит, хао, которое полагалось тебе, перейдет к нему. Во славу истинной Преисподней!

Я пока не разобрался в своих истинных возможностях, а потому задал еще один вопрос:

– Если одна из сторон погибнет или получит тяжелую травму, будут ли дисциплинарные взыскания?

Толпа расхохоталась:

– Эльфийское отродье намекает, что, если с ним что-то случится, Агваресу не поздоровится!

– Всемогущий Хаос, какая наивная хитрость! Этот Ааз совсем за идиотов нас держит! Эй, дерьмо эльфийское, просто признай свою слабость и откажись! Ваш спор с Хаккаром – только ваш, не пытайся втянуть в него генерала!

Агварес хмыкнул и подтвердил:

– При любом исходе поединка победитель не несет ответственности ни за что. Травмы или развоплощение другого участника не повлекут никаких последствий, центурион Ааз. Уверен, что все еще хочешь спорить?