Вселенная бросила кости, просчитывая вероятности…

«Похищение способности»: получен обожествляющий талант «Лучезарность»!

Да! Ликуя, Девятка ощутила, как внутри нее разгорается что-то, меняющее самую ее суть, перестраивает плоть и наполняет бесконечной силой, питаемой всеми теми, кто идет путем света.

Миллионы незримых нитей связали ее с каждым последователем, с каждым храмом и алтарем, аккумулирующим потоки веры, и, не глядя в интерфейс, она уже знала, что Нергал не солгал: резервы были опустошены, а широчайшие каналы оскудели, потому что гонимые последователи, не находя поддержки своего бога, теряли веру и реже молились, а то и вовсе отрекались и выбирали других богов.

Ни один другой украденный талант не дарил таких ощущений. Девятка заинтересованно хмыкнула и открыла описание способности, которая стала жемчужиной ее коллекции:

Лучезарность

Обожествляющий талант.

С незапамятных времен все разумные почитали солнце и его свет. Лучезарность носителя приравнивает его в глазах смертных к богу.

Вы несете свет, который вашей волей может дарить жизнь и нести смерть всему живому. Вера смертных дает вам бессмертие и энергию. Вера, поглощенная и переработанная, испражняется в Дисгардиум. Смертные называют эти испражнения дыханием богов, или маной, которую они научились использовать для примитивных магических манипуляций с материей, пространством и временем.

«Я богиня», — подумала Девятка, смакуя эту мысль, прокручивая ее и прислушиваясь к себе. Нахлынувшие чувства граничили с восторгом, извечную скуку испепелило светом от осознания собственной избранности и азартом, ведь перед ней открывались фантастические… нет — божественные возможности!

А следом пришло понимание: она уничтожила сильнейшего бога Дисгардиума, стала могущественнее Нергала, а значит…

Девятка медленно огляделась. Небесный план потерял лидера и обрел новое божество. Разумеется, это не осталось незамеченным. Сотни других тварей окружили ее и с разной степенью обеспокоенности пытались прощупать ее разум, войти в контакт, наладить коммуникации.

— Кто ты? — осторожно поинтересовался Монту, бог воинской доблести.

— Как тебе удалось? — острой болью в черепе отозвался мысленный голос Тлалока, бога дождя и грома.

— Немыслимо… — донеслись мысли Ямы, бога справедливости.

Простым усилием воли Девятка отсекла все вопросы, закрыв свой разум. Те, кто ковырялся в нем, отпрянули, словно им стало больно, все так же беззвучно засуетились, затрепетали.

Бесформенные сущности кружили вокруг Девятки, передвигаясь на отращенных многосуставных конечностях, напоминая потревоженных пауков в банке. Взгляд ловил их имена: Равана, Фудзин, Волос, Ахриман, Шесему, Скади, Хуракан, Иштар, Тоси, Гор, Хапи, Ктулху… Твари забили за собой все, что волновало смертных: от природных явлений до таких эфемерных вещей, как любовь и справедливость, — поделив стадо между собой, и доили его, поглощая веру и становясь еще сильнее.

Взгляд зацепился за знакомое имя — Барон Самеди… Что? Еще один? Ах, ну да, ведь Бездна есть отражение Дисгардиума, там тоже когда-то были боги: Старые и Новые, стихийные и звериные, — и все развоплотились, когда не осталось ни одного разумного, кроме шестерки выживших, не веривших ни в каких богов.

Девятка уставилась на того, чей развоплощенный аватар в Бездне оставил после себя череп, отнявший силы Нергала. У этой сущности череп если и был, то прятался где-то внутри матового угловатого туловища, отрастившего несколько глаз на стебельках.

Все твари отставали от нее на миллионы уровней и вели себя неагрессивно — видимо, среди богов насилие по отношению к себе подобным не принято.