– Можете колдовать в Стороне, – Улло пожал плечами, – но при этом вы сразу же понесете наказание. Бывают исключения, что магией можно пользоваться, когда иными средствами нельзя предотвратить масштабного и страшного. Однако тогда довольно долго происходит стирание памяти у свидетелей применения волшебства.

Мы спускались, поворачивали и снова поднимались. Пока я шел и слушал Милиана, рассматривал на свет якобы волшебную палочку и пару раз ею махнул. Конечно же, ничего не произошло.

– А почему к вашему Совету мы идем по тоннелю, а не по улицам? – Я посмотрел на Улло.

– В городе объявлен чрезвычайный режим. Что-то нехорошее затевается. Я заколдовал свой дом, велел внучке не приезжать ко мне какое-то время. Школа, где она учится, должным образом и лучше меня обеспечит ученикам защиту. Безопасность внучки дороже мне больше всего на свете.

Стоп, то есть меня пригласили к Совету в тот момент, когда в Изнанке какое-то волнение и на нас могут напасть или какая-то природная катастрофа или что-то случится?!

– Дворец Совета под защитой. Он усиленно охраняется… Пришли.

Мы оказались на круглой площадке, куда вели еще пять сужающихся к площадке тоннелей. Сверху через стеклянный витражный купол падал тусклый свет заходящего солнца. В центре пола цветным камнем выложена восьмиконечная звезда. На противоположной стене находилась единственная здесь дверь. Улло подошел к ней, посмотрел на замок, повернулся ко мне и кивнул, ткнув палочкой в массивную ручку.

– Попробуйте, – сказал он.

Я подошел к двери и уже взял ручку в ладонь, как Милиан уточнил:

– Э, нет. Палочкой. – Он указал глазами на мою палочку, которую я сжимал в левой руке.

Он серьезно?! Я скептически посмотрел на Улло и поднял палочку вверх.

– Откройся, – серьезно произнес я, включив в голос требовательные нотки, и состроил важно хмурое лицо, прикоснулся палочкой к резьбе дверной ручки.

Ничего не произошло.

– Давайте-давайте. Еще раз, – покивал Улло, ничуть не изменившись в лице.

Я чувствовал досаду, злость и раздражение одновременно. Шумно вздохнув, бросил на Милиана короткий взгляд, выдохнул и вновь приложил кончик палочки к дверной ручке. Что за детсад…

– Сезам, откройся!.. Давай!.. Ну!.. Вперед!.. Дай войти!.. Опэн зэ дор!.. Плиз!.. Ну, давай!

Я ударил палочкой по резьбе так, что переломил ее посередине.

– Ой, не хотел, правда, простите, не рассчитал, даже не знаю, как вышло! – Извиняясь, я протянул сломанную палочку Улло.

Тот вздохнул, воздев глаза к небесам, взял из моей ладони палочку, зажал место разлома указательным и большим пальцем. Что-то пробормотал, наведя на сломанную палочку свою, и продемонстрировал мне целый, починенный, магический инструмент. Я удивился. Милиан вернул мне палочку. Я бережно принял ее и провел пальцами от одного конца к другому.

– Как новая! Даже шва нет! – изумился я.

– Еще бы, – усмехнулся Милиан и, легко коснувшись палочкой двери, открыл ее, слегка толкнув вперед.

Ага, я понял. Это просто механизм такой. Он прикоснулся к особому месту, где была кнопка, открывающая двери. Или нет: на том конце – человек, который нас слышит и открыл дверь только ему. Это продолжение розыгрыша!

Улло прошел далее, к другому концу помещения. Никакого человека за дверью не было. Увидев открывшийся нам зал, я остановился на входе и любопытно озирался.

Большое светлое пространство с круглым потолком, под которым в виде большого кольца висела бело-лунная люстра с сотнями слабых, приглушенных огоньков. Пол выстлан узорчатой плиткой. Вдоль стен стоят десятка два стульев. Через высокие арочные окна открывался вид на проспект предвечернего города. Окна в домах напротив погашены. Все здания малоэтажные и, кажется, не отличные от наших: тоже из камня, кирпича, дерева. В противоположной стене – двери, ведущие в другие помещения, а между ними – белокаменная статуя человека неопределенного пола в комбинезоне, шагнувшего вперед и поднявшего над головой какой-то овальный предмет.