Как отмечалось в отчете полпредства в Афганистане за 1941 – начало 1942 г., немцы подкупали любящих взятки афганских министров и чиновников. Они бросали гроши афганской бедноте, но всегда с условием: говори всем, что немцы – друзья афганцев. Практика свидетельствовала о том, что немецкие специалисты, работавшие на афганских предприятиях, «отчисляли» из своего жалования, получаемого из афганской казны, 5—10 % в пользу того или иного министра или руководителя предприятия. А подкупаемые афганцы добивались увеличения окладов немецким специалистам. В своих финансовых сделках с афганцами немцы отчисляли процент в пользу афганца, подписавшего выгодный немцам контракт. Путем такой «щедрости» в Афганистане среди верхушки и частично средних афганских слоев о немцах также шла «слава» как о «добрых» афганских друзьях^>30. В рассматриваемый период советской разведке в Афганистане стало ясно, что «указанными способами фашисты добились охвата чуть ли не поголовно всей афганской технической молодежи своим влиянием».

Для обработки подрастающего поколения был использован столичный лицей «Неджат», где насчитывалось около тысячи учащихся. Отличие этого учебного заведения от других школ заключалось в том, что преподавание всех предметов начиная с 6 класса проводилось на немецком языке. Немецкий язык и все предметы, кроме истории и «закона божьего», преподавали до конца 1941 г. исключительно немецкие педагоги. Выпускники этого лицея имели право поступать в высшие учебные заведения фашистской Германии без каких-либо экзаменов.

Руководство фашистской Германии стремилось завязать тесные личные отношения с представителями элиты афганского общества. Выбор пал в первую очередь на председателя Афганского национального банка, министра экономики Афганистана Абдул Меджида. Выбор в пользу именно этого влиятельного промышленника и представителя афганской элиты обуславливался следующим: во-первых, немцы учитывали антисоветскую направленность А. Меджида, сидевшего в 1924–1925 гг. в Бутырской тюрьме в Москве за спекуляцию и обман советских органов^>31; во-вторых, по линии жены он был связан родственными узами с немцами – родная сестра его жены была замужем за немцем^>32.

Вот почему на этапе становления и развития отношений Афганистана с фашистским режимом Германии именно А. Меджид как председатель Афганнацбанка был приглашен принять участие в работе фашистского съезда в Нюрнберге в 1937 г. В сообщении советского посла К.А. Михайлова от 20 сентября 1937 г. на этот счет отмечалось, что А. Меджид прибыл в Германию по личному приглашению фюрера. Министр экономики, а также командующий ВВС Афганистана были приняты А. Гитлером. В состоявшейся беседе немецкий фюрер «выразил большое удовлетворение, что воздушная связь Германии с Кабулом будет новым элементом прогресса культуры и экономики обеих стран»^>33.

В последующие два года состоялись встречи А. Гитлера с представителями правящей династии Надиров в Афганистане: в 1938 г. – с премьер-министром Афганистана М. Хашим-ханом – родным дядей короля М. Захир-шаха, в 1939 г. – с послом Афганистана во Франции Шах-Вали-ханом, которому афганский король также доводился родным племянником^>34. Однако нацисты остановили свой выбор на министре экономики Афганистана А. Меджиде как ключевой фигуре среди растущей группировки германофилов в высших эшелонах власти Афганистана. Нацисты не ошиблись. Именно А. Меджид заключил с немецкими банками, а также с правительственными учреждениями ряд договоров, которые заложили фундамент германо-афганского сотрудничества.

С января 1941 г. и вплоть до окончания Второй мировой войны министр экономики Афганистана находился в Германии, являясь, по сути дела, «специальным представителем» королевства Афганистана в ставке А. Гитлера. Он обеспечивал оперативную связь нацистской верхушки с кабульскими властями. В сопровождении немецких бонз А. Меджид в составе инспекционных групп неоднократно выезжал на Западный фронт. По итогам этих поездок он информировал афганское руководство о действительном положении на европейском театре военных действий.