– А что, разве бегемоты едят блины? – удивилась Динка.

– Нет, бегемоты блины не едят, – терпеливо сказала мама, – но те, кто ест много блинов, становятся похожими на бегемотов. Поняла?

Динка кивнула.

– Ну что, договорились мы с тобой? Не станешь больше бабу Нюру блинами напрягать?

– Не стану, – сказала Динка.

– Ну вот и хорошо! – обрадовалась мама. – Я знала, что ты у меня умница.

Она чмокнула Динку в нос и ушла. А через пять минут в комнату заглянула баба Нюра.

– Диночка, внучечка, тебе что завтра на завтрак приготовить? Опять блинчики?

Динка вздохнула.

– Нет, баба Нюра. Не надо блинчиков. Спасибо.

– А что так? Аль наелась блинчиками?

– Наелась, баба Нюра, – грустно сказала Динка.

– Ну и хорошо! – заулыбалась баба Нюра. – И хорошо!.. А чего тебе тогда? Чего хочешь? Кашки, может, какой сварить? Аль яишенки пожарить?

Динка думала, наверное, целую минуту.

– Вот что, баба Нюра, – наконец сказала она, – сделай ты мне завтра… оладушков…

– Динка, ты куда?

– Я вас на улице подожду. Можно?

Мама на секунду оторвалась от зеркала и оглядела Динку.

– Можно. Только от подъезда ни на шаг. Поняла?

– Ага!.. – ответила Динка уже из-за двери.

– Зря, – сказал папа, выходя в коридор.

– Что зря?

– Полчаса во дворе, во всём нарядном, в белых колготках и с белым бантом. Зря.

– Каких ещё полчаса! – мама раздражённо дёрнула плечом. – Две минуты. Сейчас только губы подкрашу…

Папа с сомнением посмотрел на неё, но ничего не сказал…

Спустя десять минут (мама всё ещё стояла перед зеркалом) дверь тихонько приоткрылась и в квартиру проскользнула Динка. Мама посмотрела на неё и, охнув, уронила помаду на пол.

– Ди-инка-а!.. – потрясённо протянула она.

Выглянувший в прихожую папа тоже охнул и прислонился к косяку.

Вышедшая совсем недавно во двор нарядно одетой Динка сейчас выглядела следующим образом: красивый розовый костюмчик был помят и запачкан землёй, две пуговицы на курточке были вырваны «с мясом», белый пышный бант был размотан и болтался над правым плечом, белые колготки были грязно-серыми, одной туфельки не было вовсе, а вторую Динка держала в руке, бережно прижимая к груди.

– Однако!.. – оглядев разрушения, произнёс папа. – Дина, дочь моя… – но Динка не дала ему договорить.

– Я не виновата! – самым решительным образом заявила она. – Это всё они!

– Ну разумеется, – сказал папа.

– Нет, правда, – Динка сердито смотрела из-под мокрых ресниц. – Это всё Карась из девятнадцатой и Лёлик с Боликом. Я вам сейчас всё расскажу…

И она рассказала.

Выйдя во двор, Динка обнаружила там Лёлика с Боликом. Близнецы сидели на «паутинке», свесив ноги, и что-то жевали. Они всегда что-то жевали. Динка подошла, поздоровалась и, подумав, аккуратно залезла на «паутинку», усевшись напротив и тоже свесив ноги вниз.

Близнецы молча и удивлённо рассматривали Динкин наряд.

– Ты это чего такая? – наконец подозрительно спросил Лёлик (или Болик – Динка так пока и не научилась их различать).

– Чего вырядилась? – не менее подозрительно спросил Болик (или Лёлик).

– В гости я еду, – вздохнув, сообщила Динка. – К тёте Ларисе. Это мамина подруга. У неё сегодня день рожденья. Сейчас папа с мамой выйдут, и мы пойдём.

– А-а… – облегчённо протянул Лёлик (Болик). – Понятно, – он ещё раз придирчиво оглядел Динкин наряд и наконец оценил: – Красиво.

– Клёво, – подтвердил и Болик (Лёлик), тоже оглядев Динку с головы до ног. – Особенно туфли.

Все посмотрели на туфли. Туфли действительно были хороши: красные, лакированные, с золотыми пряжками, на невысоком, но изящном каблучке. Туфли купили Динке всего три дня назад. Специально под тётиларисин день рождения. Они были Динке немножко велики, но со стороны это было совсем незаметно. Лёлик (Болик) покопался в кармане и протянул Динке мятую ириску.