Рыцарский турнир отменили, а пышные торжества, подготовленные для принца, пришлось проводить в честь рождения принцессы. Ее крещение прошло в Гринвиче 10 сентября, а свое имя она получила от своих бабушек – Елизаветы Йоркской и Елизаветы Говард. Крестными родителями были архиепископ Томас Кранмер, маркиз Экзетер, герцогиня Нолфолк и маркиза Дорсет. Весь клан родственников Болейн и Говардов был на торжествах – в тот день сбывались все их заветные мечты. Никогда раньше они не были так близки к трону.

Каждая деталь крещения была продумана до мелочей и все прошло идеально, но были и некоторые осложнения. Например, римский посол отказался участвовать в мероприятии и признать Анну Болейн женой Генриха. Вместо этого он походя назвал ее «шлюхой», а ее дочь – побочным продуктом. Испанский посол Шепуи тоже не остался в долгу и с тенью злорадства отметил в своем донесении: «Крещение девочки, как и коронация ее матери, было весьма прохладно принято и при дворе, и в городе, никто и не помышлял о праздничных огнях и веселье, обычных в таких случаях». Даже один из церемониальных священников на вопрос, была ли вода для крещения холодной или горячей, ответил: «Горячей, но недостаточно». Сам король-отец отсутствовал на церемонии, но даровал малютке титул принцессы Уэльской. И вскоре все благополучно о ней забыли.

Несмотря на первоначальное разочарование, рождение девочки не было полной катастрофой. Анна доказала, чтобы может рождать здоровых детей, и вскоре Генрих начал привязываться к девочке. Самое главное, что они были вместе и были счастливы – ведь они так долго этого добивались! И теперь они собирались этим насладиться.

Но пока они наслаждались своей любовью, жизнь Екатерины Арагонской становилась все более невыносимой. Новоиспеченная супружеская пара лишила ее всякой финансовой поддержи, денег и друзей, и ее постоянно переводили из одного дома в другой. Одной из ее последних резиденций был Бактон Хаус в графстве Кембридж, но даже там Генрих пытался затоптать ее последние попытки сопротивления. Тем не менее Екатерина не сдавалась, и когда в декабре 1533 года ее посетил герцог Суффолк, она заперлась в одной из комнат и громко прокричала через двери: «Если вы хотите меня опять увезти, вам придется сломать эту дверь!»

Но ее время уже ушло. Наступил трагический момент одной из самых великих любовных историй в английской истории. В молодости Екатерина прожила затворницей в ожидании своей участи, и теперь она опять стала той же затворницей. Но что удивительнее всего, она до последней минуты не теряла надежды, и посылала Генриху любовные письма. В одном из них она писала, что превыше всего в жизни ценит любовь, которую они разделяли.

Тем временем Папа Климент очень внимательно наблюдал за всеми этими событиями и не верил своим ушам. Как случилось, что его ярый защитник, только недавно восхваляющий его абсолютную власть, мог так подло ее растоптать? Он потребовал от Генриха явиться в Рим с повинной, а когда тот ответил надменным молчанием, отлучил его от церкви, объявив брак с Анной незаконным, а их дочь Елизавету – незаконнорожденной. Словно издеваясь над святейшим Папой, Генрих выпустил встречный указ, в котором назвал свой первый брак недействительным, а Екатерину – лишенной титула королевы. Теперь она опять стала «вдовствующей принцессой Уэльской" и была отправлена в монастырь. А их дочь Мария была объявлена незаконной дочерью короля и лишена всех прав на престолонаследие. Теперь ее называли «леди Мария» вместо «принцесса Мария», ее двор был распущен, а вся прислуга уволена. В конце концов, отношения между дочерью и отцом ухудшились настолько, что они вообще перестали разговаривать. Тем не менее Генрих использовал ее как средство давления на бывшую королеву, не позволяя им видеться, хотя обе женщины были очень больны. А когда сердце Екатерины было окончательно разбито и она умерла, то дочери даже не разрешили поехать на похороны. Ей пришлось оплакивать мать в одиночестве.