Бабушка Мария Харитоновна теперь возглавляла целый отдел, который за глаза называли «Бешеными бабками». Отдел специализировался на полубоевых операциях и занимался контртеррористической борьбой против конкурентов, которые нет-нет да и пытались очернить светлое имя коммунистических лидеров и их идей. Если таковые появлялись, то несколько сотен общественных активистов из числа обездоленных пенсионеров под предводительством специально обученных боевых бабок выдвигались к их офисам, представительствам, фондам и филиалам, перекрывали подъездные пути, устраивали митинги и блокировали здания, а если получалось – то организовывали и «народные» погромы с воплями, истошными подвываниями и размазыванием слез по щекам. В конце концов об этих проделках бойцовских бабок пошла такая слава, что «демократические» конкуренты коммунистов (а здесь мы берем это слово в кавычки – потому что, конечно, ни о какой демократии не могло быть и речи) вынуждены были созвать конкретный авторитетный сходняк, на котором собрались все партийные бонзы с той и с другой стороны и порешали уладить дело миром, договорившись, что выборы пройдут честно, гладко и без явных и бросающихся в глаза подтасовок. Ну, по крайней мере, договаривались именно так, а уж как там было на самом деле – то дело десятое.

В то время политические силы коммунистов и их противников были примерное равны – если за первыми стояли широкие народные массы, алчущие красивых деревянных наличников и социальной справедливости, то за последними – свободная молодежь, которая уже не хотела идти горбатить на заводы (а потому что горбатить на капиталистов – разве ж за это боролись?), а хотела свой бизнес – ну, и, собственно, сами капиталисты, которые не жалели денежных средств, чтобы защитить с таким трудом заработанную или украденную ими собственность. Но, конечно, деньги-деньгами, а таких бойцов, как Мария Харитоновна и ее истребители демократов, у этих самых демократов и в помине не было, так что им пришлось смириться, что коммунисты тоже имеют право на честные выборы (ну, или на их видимость).

Благодаря маме (Марии Харитоновне) и собственным способностям, папа Андрейки (Иван Иванович) приобрел в партии серьезный авторитет и уже считался пятой по значимости фигурой в коммунистической среде Новой России. Первым шел бессменный вождь и учитель, вторым – главный идеолог и инквизитор (большинство еще помнило Суслова, так вот – этот был почти таким же, но, конечно, возможности были несравнимо меньше), третьим – главный спонсор (идеологически правильный олигарх из бывших силовых структур, до сих пор сочувствующий несбыточным идеям коммунизма), четвертой – любовница одновременно олигарха и самого вождя (уж больно красивая была женщина – конфетка, мечта, Нефертити!), ну а пятым – папа Иван Иванович. Хотя, конечно, правильно будет так: пятой была связка папа – бабушка. Совместно они отвечали за силовое прикрытие и за связь с регионами, и их вес был почти таким же, как и у любовницы вождя/олигарха.

Соответственно, и денежное вознаграждение папы-бабушки было до такой степени внушительным, что семья теперь уже вообще ни в чем не нуждалась – ну, разве что только в улучшении жилищных условий. Решение проблемы со строительством нового дома для папы и покупки новой квартиры улучшенной планировки для бабушки было поручено дедушке, а в помощь ему отправили разбитного малого по фамилии Рабочев, что заведовал по хозяйству при штабе коммунистического сопротивления. Рабочев оказался на редкость сметливым и пронырливым молодым человеком – благо, что фамилию носил настоящую пролетарскую – и мог совершенно без чьей-либо помощи втереться в доверие, очаровать и получить самые выгодные условия в любой сделке. Папа лично инструктировал его, прежде чем отправить решать личные проблемы семьи, так что Рабочев уже примерное знал, что от него хотят.