1 – (англ. – Какого х…!)

2 – (тур. – Принеси два бокала белого вина!)

3 – (англ. – Два бокала белого вина! Быстро!)

4 – (тур. – Работай!)

5 – (тур. – Увози тачку!)

6 – (тур. – Хорошо, понял, OK)

7 – (тур. – приборы)

8 – (тур. – ножи, вилки)

9 – (тур. – мусорщик)

10 – (тур. – официант)

11 – (кирг. – Пошевеливайтесь)

12 – (кирг. – Здесь)

13 – (тур. – машина)

14 – (тур. – Ешь, ешь)

15 – (кирг. – Нет)

16 – (тур. – швабра)

17 – (тур. – Этим вечером я умру, никто меня не удержит,

Даже ты не остановишь, звёзды не остановят

Сорвусь я с утёса у тебя на глазах,

И даже глаза твои меня не удержат!)

18 – (тур. – освобождение тачек)

19 – (тур. – вода, вино)

***

22:30.

Митинг! Митинг! – Звучат голоса.

Выходим из закулисья в Ara Koridor. Ночной митинг проходит в смежной части между Ara Koridor и İç Teras. Все устали, митинг проходит сидя.

Девушки-киргизки сидят отдельной кучкой.

– Background bitti mi^>1? – Обращается к киргизам Erdal şef.

Это был низкорослый, невероятно подвижный и амбициозный парень. За глаза мы называли его сперматозоидом, я так придумал. Ему было двадцать четыре. Но выглядел Эрдал-шеф старо, на все тридцать три.

– Evet^>2, – отвечает крепкий авторитетный киргиз.

– Su, şarap bitti mi? – продолжает расспрос Эрдал-шеф.

– Evet, – отвечает Джекуля.

Начальство раздаёт задания для каждого и объявляет mola – on beş dakika^>3. Я иду пить крепкий кофе, так как курить бросил два года назад.

Мне дали задание привести в порядок шкафы во всех залах. Я никуда не тороплюсь. Спокойно дорабатываю смену.

00:00.

Конец смены. Мы столпились вокруг начальников в Ara Koridor. Они придирчиво оглядываются по сторонам, не желая отпускать нас.

– Git^>4! – Командует Эрдал-шеф.

Мы быстрым шагом спускаемся на первый этаж. Проходя мимо прачечной, многие с трудом снимают прилипшие к телу потные футболки и скидывают их в огромную деревянную коробку.

– Жумуш жактыбы^>5? – Спрашивает Айбек.

– Средне, – отвечаю я на русском, – сагачы^>6?

– Жок, нах…!

1 – (тур. – закончили?)

2 – (тур. – да)

3 – (тур. – перерыв – пятнадцать минут)

4 – (тур. – идите!)

5 – (кирг. – Работа понравилась?)

6 – (кирг. – а тебе?)

***

В точно таком же темпе прошёл и следующий рабочий день. А потом и третий, четвёртый. Каждый день происходило почти одно и то же: стычки киргизов между собой, но чаще с курдами, пьянки, знакомства с туристами и так далее.

Как всегда, наводить порядок на background отправляли только киргизов. Это было самое паршивое место: влага, помои, горы грязной посуды, битое стекло и грозный Окан. Посудомойщица-курдянка продолжала орать на меня, я так и не узнал причины, и не узнал её имени. Я делал то же, что и остальные, но она словно поджидала меня одного.

Свободное от работы время я тратил на страницы Ремарка, переживал за его героев. Это помогало мне жить. Затем погружался в таинственный восточный мир Османской Империи, следил за ходом истории Турции, её отношениями с Англией, Францией, Австрией, за войнами с Россией. История была для меня безграничным океаном, в котором я свободно плавал на любом судне и при любой погоде, будучи капитаном.

В Кемере я покупал книги у старой русской женщины по смешной цене. Тётя Лариса работала на почте и добывала книги на русском языке, потом продавала туристам, накидывая на них по две-три лиры. Для меня тётя Лариса была сокровищем. С её помощью я отправлял домой открытки. Это было по-старому, романтично:

Привет, мои дорогие!

Это Нурик. Тут очень жарко и влажно. Народ очень милый, я завёл прекрасных друзей. Работа тяжёлая, но мне кажется, я справлюсь. Люблю вас и обнимаю!

Ваш сын.

– Немцы, например, по десять-пятнадцать открыток отправляют, – говорила Тётя Лариса, – это у них сейчас модно.