– Нет, – тихо сказал Яков.

– Не вкусно? – опешила дочь.

– Ты никуда не поедешь. Отставить самовольничать, – строго сказал Кручилин.

– Но почему?! Дина ведь так давно об этом мечтала.

– Ты никуда не поедешь! – повторил отец, встал и вышел из кухни.

Яков ушёл в свою комнату и плотно прикрыл за собой дверь. Дина на цыпочках подошла и встала возле комнаты отца.

– Ага, пригласили, говорит, учиться в Москву. Представляешь? – басил в мобильный телефон отец в своей комнате. – Ну и я говорю, нельзя отпускать. Новые условия, большой город, ритм другой. Ёк Макарёк! А без контроля и рецидив может случиться. Пострадают люди, и немалое количество. Понял тебя. Ага. Пока.

Дина также на цыпочках ушла к себе в комнату. Озадаченная. О чём он вообще? Какие люди могут пострадать?

На следующий день Дина долго думала, отправлять документы или нет, ехать в Москву или остаться дома, ослушаться отца или попытать удачу. Для начала нужно посмотреть, что это за академия такая. Она уселась на пол, взяла ноутбук и открыла поисковую вкладку. Загрузился сайт. Вывеска гласила:

"Московский государственный академический художественный институт имени В. И. Сурикова при Российской академии художеств"

– Живопись, графика, скульптура, архитектура, – прочитала она разделы меню сайта, они же факультеты, и задумалась. – Хм. Первое и второе – да. Скульптура? Сразу нет. Архитектура? Проектировать здания, заниматься дизайном интерьера. Возможно, да.

Девушка внимательно изучила информацию о вступительных испытаниях и правилах приёмах. Творческие испытания ей зачтут за победу в конкурсе, а вот над русским языком, литературой и математикой нужно поработать. Ладно, время покажет.

В июне, после сдачи Единого государственного экзамена и получения аттестата, она всё же рискнула и отправила сканы документов на три факультета художественного института. Чем чёрт не шутит?

В июле же Дина жила, как механический заяц – ходила, ела, искала несложную работу рядом с домом – и всё на автомате, как во сне. Однажды вечером всё решилось. Отец уже пришёл с работы, они поужинали и разошлись по своим комнатам. Дина заглянула к нему. Он смотрел новости по телевизору.

"Владимир Владимирович Путин наградил орденом Александра Невского заслуженного тренера России Станислава Черчесова, орденом Почета – Игоря Акинфеева и Сергея Игнашевича", – вещал диктор программы новостей.

– Папа, ты не представляешь, как Дина рада! – выпалила она сразу, войдя в комнату.

– Что такое? – спросил он, отрываясь от экрана.

– Дина прошла в первую волну на архитектурный факультет, – её глаза светились от счастья.

"Отправлен в отставку кардинал Теодор Маккэррик в связи с обвинениями в сексуальном насилии", – не останавливался в вещании новостной канал.

– Что? Какую ещё волну? – ошарашенный Кручилин встал с просиженного кресла, снял очки и подошёл к дочери.

– Нужно ехать в Москву отдавать оригиналы документов, – продолжала Дина как ни в чём не бывало.

– Я ведь запретил тебе. Ты не должна была подавать заявление. Ёк Макарёк! Что ты вообще себе думаешь, я тут с тобой в бирюльки играю?! – заорал отец, тряся её за плечи.

– Но, папа…, – опешила дочь такому категорическому отпору.

Конечно, Дина помнила про тот разговор и про запрет, но думала, что со временем всё изменится, отец передумает. Мало ли?

– Никуда ты не поедешь. Решено, – подытожил отец, убрал руки с её плеч, вернулся в кресло, нацепил очки на нос и уставился в телевизор.

"В Грузии легализовали употребления марихуаны", – завершил новостной блок диктор.

– Ах так! Кем решено? Тобой? А по какому праву? – выпалила Дина с угрозой.