Отряд затопал по дороге, вполне правдоподобно изображая полуцентурию. Через час они вошли в деревню, названия которой не озаботились узнать. Вышедшему навстречу старосте сообщили, что они патрулируют дороги в поисках сбежавших из школы Вителлия Африкана Марцелла мятежных рабов. Староста покивал понимающе, пригласил располагаться. Дмитрий попросил проводить его к местному кузнецу. Кузнец оказался понятливый, и, по чертежу центуриона в кавычках, до вечера изготовил шесть арбалетов и запас стрел к ним. Стрелы были из наконечников лишних пик, толщиной в большой палец Феликса и длиной двадцать сантиметров. Точности боя ожидать не приходилось, но пробивная способность была большая. На закате устроили испытания. Тушу свиньи, подвешенную на ветке дуба, одели, под веселый гогот всего отряда, в кирасу и заслонили щитом – стандартным, деревянным с кожаным покрытием. Моше взял арбалет, вставил ногу в стремя и с усилием взвел. Наложив стрелу, вопросительно глянул на командира:

– Я стрельну, но какая дистанция, вождь?

– Попробуй с двадцати шагов, – распорядился наш изобретатель.

Прицелившись, Моше нажал на спуск. Проволочная тетива звонко тренькнула, вжикнула шмелем стрела. Чвак! Туша качнулась едва приметно. Все наперебой бросились к дубу. Стрела торчала из ствола позади туши, глубоко уйдя в древесину.

– Ништяк! – завопил Дмитрий, не в силах сдержать свой восторг.

– Стрела прошла навылет, пробив щит, кирасу и тушу! – ликовали бойцы.

Эксперимент повторили, сначала с тридцати шагов, затем – с пятидесяти. Результат был тот же. Стрелять на большем расстоянии не было смысла: сильно возрастал риск промаха. Арбалеты раздали необученным новичкам, также, как и десяток боевых бичей, о которых Дмитрий где-то читал. Бичи были сделаны из реквизированных пастушьих кнутов, к которым прикрепили небольшие гирьки.

– Разве это оружие для воина? – презрительно хмыкнул Тукам, недоверчиво взвешивая на ладони грузик не более ста граммов весом.

– Возьми копье и нападай на меня! – усмехнулся Дмитрий, взяв бич наизготовку.

Тукам, пожав могучими плечами, приготовился к атаке. Свистнув, бич обвился вокруг древка копья. Рывок! Тукам едва устоял на ногах, но копья лишился. Следующим взмахом бича Дмитрий захлестнул его ноги. Тукам с воплем шлепнулся наземь.

– Ништяк! – воскликнул победитель, сматывая бич.

– Ништяк! – хором воскликнули бойцы.

Тукам, восхищенно ругаясь, поднялся.

– Ништяк, Димитриос! Я предлагаю присвоить тебе это имя! Да здравствует наш вождь, Димитриос Ништяк из тотема Совы! Да спасет нас его мудрость!

– И теперь все мы – Ништяки! – подхватил Моше.

– Виват, виват, виват! – отозвались воины, которым это название явно пришлось по душе.

Так Дмитрий и весь отряд обрели боевой псевдоним.

Уже в темноте зажарили на вертеле многострадальную свинью.

– Моше, разве твоя религия позволяет тебе есть свинину? – пробурчал Дмитрий, обгладывая вкусные ребрышки.

– Ой, конечно, нет! Но Иегова простит нас, учитывая, что другой еды нет. Мы же не можем голодать! К тому же, Исаак прочитал молитву, и это мясо теперь кошерное.

Улыбнувшись на это наивное объяснение, Дмитрий велел располагаться на ночлег. День был трудный, хотелось спать. Принеся из какого-то амбара охапку соломы, он завернулся в плащ с головой. Сон пришел мгновенно.

Выступив на рассвете, они почти немедленно увидели с полсотни римских всадников, рысью скакавших прямо на них. Выругавшись, и удивившись их оперативности – не иначе, заложил кто-то деревенский! – Дмитрий начал отдавать команды:

– Арбалетчики, в центр! Стрелять с двадцати шагов! Пики к бою! Щиты сомкнуть! Биченосцы, на фланги! Валите лошадей! Свобода и Спартак!