Чувствую, что безумнею. Хочется подраться с самим собой, но у меня только одна многогранность в желе. Не хотелось бы и вторую развивать.

«Время низвергнуть в небытие бытие». С этих слов начался мой внутренний монолог. Я его планирую окончить на учёбе. Учёба единственное активное занятие, донимаемое меня по будням, а по выходным я титанический бездельник. Я всю ночь не спал и задавался вопросами, задаваемыми безумцами самим себе. Например: аэродинамика седьмого квадратного сантиметра ковра. Но не в этом суть. Сама жилка заключается в том, что мне надо подняться утром с кровати и выйти в свет к людям, которые умудряются задать не один десяток вопросов, когда никаких значимых событий, кроме того, что я вышел из комнаты, не было – ВООБЩЕ НЕ БЫЛО. Игнорировать их категорически нельзя – от них зависит крупный пласт моей жизни и огорчать раньше времени категорически запрещено. Я со скоростью себя сонного отправляюсь в увлекательное путешествие на полметра до ванной. То, что я залипаю по десять минут у зеркала, не имеет значения, как и всё остальное, что там происходит. Дальше по маршруту тур компании «Извечная повседневность» я выдвигаюсь на кухню, где получаю порцию капель для разума и порцию для организма, чтоб совсем в конец не окочуриться. «О Боже» – с иронией я говорю по понедельникам, когда остаётся две минуты до выхода в пасмурность планеты, которая, кстати, уже как месяц не проходит с небосвода, что меня чрезмерно радует. Родители давно скрылись из поля зрения окна и моих очей. Я преспокойно накину атмосферную защиту и отправлюсь в учебное учреждение.

Я готов. Я рад. Я опечален. Я в недоумении. Я в тревоге. Я ЕСТЬ ПАНИКА.

Я закрыл обитель ключом Непокорных. Ключ Непокорных – он никогда не будет похож на остальные ключи, такова константа в нашей Вселенной. Но я не тороплюсь выползти на улицу. Этажом ниже меня выходит женщина, которая пытается вывести меня на конфликт по поводу того, что я с ней не здороваюсь. Но я ведь не вижу в этом смысла. Она наверно тоже. Так что обращусь напрямую к ней – отвалите. Дверь подъезда за ней захлопнулась и давление восстановилось. А я уже на улице и вижу перед собой кирпичную физиономию знакомого. Ему ведь невыгодно шагать до меня, так что он до меня каждый раз доходит? Ему даже никогда нечего сказать, диалог всегда начинаю я… ааа – он в наушниках, поэтому от него ничего сегодня никто не добьётся. Я всегда отчасти завидовал людям, которые идут куда-либо в наушниках. Они всегда делают это так непринуждённо, легко и грациозно. Я и сам пытался, но всё летело прахом к небесам. Наушники всегда то перетянутся, то вываливаются из ушей. Мука та ещё. Я решил бесповоротно отказаться от этой идеи.

Мы шли. Машины останавливались на переходах. Я сосредотачивался на дальних объектах, чтоб не замечать людей, проходящих мимо меня. Моя извечная тактика пока я на улице. А если мы даже со знакомым разговаривали, то взор я свой всё равно держал на дальних дистанциях перед собой. Рассвет догонял нас, но рассвет, который вновь откроет пасмурное небо для людей, проживающих на окрестностях. Синоптики никак не объясняют причину моей месячной радости, но это и не важно. Надеюсь, так ещё долго будет.

Мутное воспоминание как мы добрались до учреждения, улетучилось по моему велению. Меня снова приветствую томные взгляды дежурных, которые должны смотреть за теми, кто входит в помещение. Наверняка хотят видеть, как подавленные учащиеся приходят подавленными. А я всегда апатично прохожу мимо них. Я не знаю ни их имён, ни их должностей. Меня никогда они не интересовали, в какой-то степени и ненависть к ним проявлялась. А вот и шаблонная элита: зачёсы, костюмы синего оттенка, коротковатые брюки, мокасины, часы огромных размеров, перстни, кожаные сумки и презренный взгляд на всех. Хорошо, что мне не приходится иметь с ними контакта, да и они его избегают – идеальные взаимоотношения, но я всё равно считаю их понты бесполезными.