– Нексус делает их умнее? – Сэм перекатилась поближе к нему, одной рукой подперла голову, а вторую положила ему на грудь.

Джейк помотал головой:

– Каждого в отдельности – нет. Но всех вместе… Да, еще как. Когда они собираются в группы даже по два-три человека, они могут мысленно орудовать куда большим количеством новых понятий и знаний, чем поодиночке. Расширяемая оперативная память. И еще они учатся друг у друга. Ну, когда не ссорятся. – Он засмеялся. – Стоит мне научить одного ребенка чему-то новому – бам! – и все уже это знают. На следующий день хоть контрольную проводи – все напишут на пятерки. Их сознания синхронизируются во время сна.

Сэм погладила рыжеватые волосы на груди Джейка.

– Младшие знают куда больше, чем остальные дети в их возрасте. Кит, например, взялся за алгебру. Они всему учатся у старших, перенимают их навыки…

Сэм нравилось слушать, с какой страстью и увлечением Джейк говорит о детях.

– А иногда… иногда по ночам можно почувствовать…

Она знала. Она тоже не раз это ощущала.

– …как их сознания сливаются, – закончила она за него.

Джейк кивнул, на миг потеряв дар речи. От него исходили волнение и трепет.

– Как правило, это происходит ночью, – добавил он, – во сне. А иногда и во время игры или учебы. Если они спокойны и не ссорятся, их разумы начинают работать синхронно, как один…

Они немного помолчали.

– Это же… – Джейк сбился. – Ну, вот если смотреть глобально, это следующая ступень эволюции. Переход от обособленного разума к коллективному. Коллективное сознание, состоящее из множества сознаний, – это и есть настоящий постчеловек.

Сэм посмотрела вдаль. Она любила приютских детей, восхищалась ими, но пока не понимала, что об этом думать.

– Была одна женщина, кандидат наук из Штатов, автор множества статей и работ на эту тему. В своей диссертации она утверждает, что наши сознания уже можно назвать коллективными, и человечество постоянно эволюционирует в этом направлении. От звериных криков мы перешли к языку, затем к письменности, а теперь вот изобрели нексус. Именно коллективное мышление делает нас такими особенными. Ее зовут Ильяна Александер.

Сэм напряглась. Ильяна.

Джейк сразу заметил:

– Ты ее знаешь?

– Нет, просто имя знакомое, – как можно спокойней ответила Сэм.

Джейк, похоже, поверил.

– Говорят, ее арестовали. Она как будто была в числе разработчиков нексуса-5. И сейчас ее держат в тюрьме, без суда и следствия… За создание вот этого чуда. – Он пустил Сэм в свои мысли: о самой Сэм, о себе, о детях, об их возможностях. – А про детей-аутистов слышала? Президент апеллирует к акту Чэндлера, мать его! Суни, это неслыханно: в Штатах детей с нексусом даже за людей не держат! – Джейк вздохнул: – Мир окончательно спятил…

– Мир спятил, это точно.

Позже, когда Джейк уснул, Сэм лежала без сна. Она открыла свой разум и почувствовала детей: они спали и дышали в унисон. Они – не просто люди. Они гораздо лучше.

Девять сознаний видели один сон… Нечто подобное она ощущала в Бангкоке, в том лофте, где она почувствовала себя частью Будды. И еще в ту ночь, когда они с Кейдом заснули вместе и видели сны друг друга. И в монастыре Ананды.

Но то были хрупкие, временные состояния. А дети с нексусом… они делают это естественно, машинально. Неужели возможно стать частью целого? Слиться воедино – не на мгновение, а навсегда?

Идея отчасти внушала ей ужас. Вот оно, постчеловечество. Всю жизнь Сэм учили этого бояться. Постлюди захватят мир, уничтожат или поработят простых людей, ее вид полностью вымрет. Всего несколько месяцев назад она сказала бы, что они – враги. Причем злейшие. Экзистенциальная угроза. Чудовища.