«Сегодня на рассвете диверсионная группа дивизии “Стальной таран” под командованием полковника Гамова и майора Семипалова после скрытого ночного рейда в тылу противника атаковала гвардейский полк родеров, двигавшийся по шоссе. Противник разгромлен. Часть гвардейцев в панике бежала, бросив оружие. Наши трофеи: 350 пленных, 2 передвижных электроорудия с большим запасом боеприпасов, 200 ручных резонаторов, импульсаторы и прочая техника и материалы. Отбиты 300 миллионов калонов, оказавшихся в руках изменников патинов и преступно переданных ими армии Родера. Наши потери незначительны. Слава воинам и офицерам генерала Прищепы, с такой отвагой и умением громящим врага в его тылу!»

Я поморщился.

– Гамов, зачем такая выспренность?

– Для впечатления, – спокойно ответил он.

– Вы уверены, что маршал пропустит подобный текст?

– Конечно! Надо же ему чем-то похвастаться. В неудачных войнах, когда теряют армии, хвалятся подвигами отдельных солдат. После измены патинов, после гибели «Золотых крыльев» он на всю страну раззвонит об успехе нашего диверсионного отряда.

– На свою голову раззвонит! – зловеще произнес Пеано. И сопроводил грозное предсказание самой сияющей и радостной из своих улыбок. Удивительно, как смысл слов не совпадал с выражением его лица!

Я пошел готовить электробарьер к демонтажу.

К утру все изменилось.

Дивизия «Золотые крылья» сложила оружие – об этом нас известил в очередной депеше маршал Комлин.

– Ваше мнение? – спросил, вызвав нас в штаб, генерал Прищепа.

Первым ответил Гамов:

– Родеры формируют из пленных колонны, чтобы отвести их в свой тыл. Они не будут атаковать нас с севера, имея за спиной латанов, пусть и сдавшихся. «Крылышки», даже обезоруженные, осложнят бой с нами. А когда наших уже не будет, они ударят и с севера, и с юга, а с востока к ним присоединится четвертый корпус патинов, который пока сохраняет удивительную неподвижность. Думаю, его бросят на нас – и это будет первый акт войны Патины с Латанией.

– Вы сказали – атака родеров с севера и юга, а если поддержат патины, то и с востока. Почему не упоминаете атаку с запада? Фронт нашей дивизии обращен туда.

– Именно потому, генерал, что наш фронт обращен на запад, там безопасней всего. Только идиоты ринутся через такую реку, как Барта, в лоб на электробатарею, когда появилась возможность атаковать нас с флангов и тыла.

– Что скажете, майор? – спросил генерал меня.

Я рассматривал карту с обстановкой. Карта открывала неожиданные возможности. Но надо было хорошенько их продумать. Я ответил:

– Согласен с полковником.

В комнату вошел дежурный по штабу и доложил, что вокруг машин с калонами собралась толпа солдат и требует, чтобы деньги выдали всем, а не только диверсионной группе. Они просят командира дивизии. Генерал сердито посмотрел на Гамова.

– Полковник, эту странную раздачу кредиток начали вы. Теперь сами наводите порядок.

– Порядок будет, – заверил Гамов, вставая.

Я вышел с ним. Машины с деньгами стояли на площадке за обратными скатами двух опорных холмов электробатареи.

Вокруг них скопилось сотни две галдящих солдат. Охрана машин – с десяток рядовых вместе с сержантом – держала наготове ручные резонаторы. Я быстро прикинул, что вооруженного отпора разрешать нельзя: на таком расстоянии первый же залп превратит напирающих солдат в толпу обезумевших бестий, от боли способных на все.

Нас с Гамовым встретили криками:

– Где генерал? Мы просили генерала! Пусть придет генерал!

Гамов влез на ступеньку машины и сделал знак, что будет говорить. В толпе медленно затихла.

– Генерал Прищепа ранен, – начал Гамов. – Ему трудно ходить, еще трудней толковать с неорганизованной толпой. Он привык командовать солдатами, а не оравой. Буду говорить я.