Поравнявшись с атаманом, Тимофей увидел, что рядом с ним скачет только Аким Тетеря. Итак, их осталось всего трое, не считая пленного татарина, мешком брошенного поперек седла. Левый рукав у Ивана набух темной кровью, рука повисла плетью, а Тетеря ничего, целехонький, – лишь багровый след удара на скуле да разодран сапог.

– Дым! – покосившись на Головина налитым кровью глазом, просипел Рваный и направил коня к дальнему кургану.

– Ги-и-и-их! – кричал Аким, подгоняя скакунов.

На дальнем кургане загодя были сложены охапки сухой травы и валежник для костра, чтобы столбом дыма оповестить другие сторожевые станицы о появлении орды. И теперь Иван рвался туда, надеясь, что успеет предупредить своих, помешает врагу застать их врасплох.

Головин оглянулся. Погоня раскинулась широко по степи: не меньше полусотни всадников преследовали казаков, сумевших оторваться на несколько полетов стрелы. Но долго ли удастся выдержать это расстояние? У татар есть свежие, заводные кони.

Как же медленно приближается заветный курган! О том, что будет после, не хотелось думать: сейчас главное – разжечь костер! Скорее, скорее, только бы не попалась под копыто вороного нора суслика, только не переломал бы он ноги, не рухнул, подминая под себя седока. Кажется, широка и привольна степь, а не разойтись в ней без крови и смерти людям разных вер. Да и как иначе, если одни приходят, чтобы взять жизнь и свободу других?

На вершине кургана Иван сполз с седла и, неуклюже действуя раненой рукой, начал высекать огонь, глухо ругаясь сквозь зубы. Неожиданно он обернулся, глянул на Тетерю и Головина белыми от боли глазами:

– Геть отсюда! Берите пленника и моего коня. Живей! Они сейчас будут здесь!

– Атаман!..

– Геть! – Иван наконец справился с огнивом, и по сухой траве пробежали первые язычки пламени. – На другом кургане запалите!

Схватив плеть, он с размаху хлестнул коней, заставив их резко принять с места в карьер. Сквозь топот копыт донеслось еще раз:

– Запалите!

И опять всё перекрыл свист ветра и разъяренный рев татар, увидевших, как поднимается к высокому голубому небу столб темного дыма сигнального костра…

Мурза мрачно смотрел на дым сигнального костра, поднимавшийся к небу с вершины кургана. О Аллах! Какой неудачный день. Хочется надеяться, что он пройдет, не принеся новых неудач. Ведь всем известно: стоит один раз подвернуть ногу, и еще долго будешь потом хромать.

Сегодня в стычке с небольшой сторожевой станицей казаков он потерял почти три десятка всадников и несколько десятков лошадей. А после схватки нашли и подобрали всего пять русских, причем один из них мертвым был привязан к седлу, а другой умер от раны в груди раньше, чем его сняли с коня. Трое других просто изрублены на куски. Дьяволы, а не люди!

Теперь те, кто сумел прорваться сквозь строй его джигитов, зажгли на кургане костер, подавая своим весть о набеге. Потеряно главное и самое ценное – внезапность!

Он знаком велел приблизиться ожидавшим его распоряжений сотникам и молча показал им плетью на дым, поднимавшийся с вершины кургана.

– Высокочтимый, – поклонился один из сотников, – сейчас костер потухнет.

– Лучше, если бы он совсем не горел, – ядовито заметил мурза.

– Если высокородный позволит мне дать совет… – сделал шаг вперед другой сотник, прижав руку к сердцу.

– Ну? Говори, Буга.

– Не стоит гнаться за ушедшими в степь казаками, – преданно глядя в желтые, как у птицы, злые глаза мурзы, тихо сказал Буга. – Надо повернуть коней в сторону от старого шляха и напасть на маленькие селения русских, где нас наверняка не ждут.

– М-м-да. – Мурза задумался, с удовольствием отметив, что столб дыма стал тоньше и наконец совсем исчез. – Ты знаешь, где эти селения?