Казалось, она была напугана собственными воспоминаниями.

– Я убила их, – прошептала она. – Чтобы отвадить других, а еще потому… потому что я была слишком озлоблена.

Доро сидел, внимательно наблюдая за ней, вглядываясь в застывшую в ее глазах боль, вызванную воспоминаниями. Сам он не мог припомнить, чтобы чувствовал какую-то боль, когда убивал человека. Особенно в последнее время. Возможно, он испытывал гнев или раздражение. Скорее, это был гнев – оттого, что мужчина, полный сил и нераскрытых возможностей, должен быть убит. Вот эта бессмысленная потеря и вызывала гнев. Но не боль.

– Ты это серьезно? – как можно спокойней спросил он. – Но как ты убила их?

– Вот этими руками. – Она вытянула перед собой свои руки. Обычные руки, совсем не похожие на те безобразные, какими они были у нее в старческом облике. – Я была разгневана, – повторила она. – С тех пор я стараюсь удерживаться от гнева.

– Но что ты сделала?

– Почему ты хочешь знать все эти позорные подробности? – запротестовала она. – Я убила их, они мертвы. Это были мои люди, и я убила их!

– Какой позор в том, чтобы убить тех, кто напал на тебя с той же целью?

Она в очередной раз промолчала.

– Я уверен, что эти семеро не единственные, кого ты убила.

Она только вздохнула, уставившись в огонь.

– Обычно я просто запугивала их, а убивала лишь в том случае, если они вынуждали меня к этому. Чаще всего они просто пугались и убегали прочь. Многих я сделала очень богатыми, так что долгие годы никто из них даже не пытался убить меня.

– Расскажи мне, как ты убила этих семерых.

Она встала и вышла наружу. Кругом уже стемнело, как и должно быть темной безлунной ночью. Но Доро был уверен, что Энинву с ее удивительными способностями могла видеть абсолютно все. Однако куда она отправилась и зачем?

Она вернулась, вновь уселась на свое место и протянула ему камень.

– Попробуй, разбей его, – равнодушно сказала она.

Это был настоящий камень, а не засохшая грязь. Он мог бы ударить его о другой такой же камень или о металлический предмет, но ничего не мог сделать с ним одними голыми руками. Поэтому он вернул его целым.

А она раздробила его, зажав в одной руке.

Он понял, что ему необходима эта женщина. Вряд ли можно было найти лучшее могучее семя для разведения потомства. Она усилит в своем потомстве каждую линию, которую он хотел бы размножить, причем усилит безмерно.

– Идем со мной, Энинву. Ты происходишь из того же рода, что и я, ты относишься именно к тем людям, которых я собираю. Это те самые люди, частью которых ты можешь стать, которых тебе не следует бояться и нет необходимости подкупать, чтобы они сохранили тебе жизнь.

– Но я родилась здесь, среди моих людей, я произошла от них. Ты и я совсем не похожи друг на друга, – продолжала настаивать она.

– Мы более похожи друг на друга, чем на других людей. Нам нет нужды прятаться друг от друга. – Он взглянул на ее молодое и крепкое мужское тело. – Будь снова женщиной, Энинву, и я докажу тебе, что мы должны быть вместе.

Она лишь слабо улыбнулась.

– Я родила сорок семь детей от десяти мужей, – сказала она. – Так чем же ты можешь удивить меня?

– Если ты пойдешь со мной, то, как я полагаю, в один прекрасный день ты увидишь детей, которых тебе никогда не придется хоронить. – Он сделал паузу, заметив, что на этот раз полностью завладел ее вниманием. – Мать никогда не должна видеть, как стареют и умирают ее дети, – продолжил он. – Если ты жива, они тоже будут жить. Это всего лишь ошибка их отцов, что они умирают. Позволь мне подарить тебе детей, которые будут жить!

Она поднесла руки к лицу, и в какой-то момент ему показалось, что она вот-вот заплачет. Но ее глаза были абсолютно сухими, когда она взглянула на него.