И, чтобы судьи не наврали,

От лжи пути их далеки.

В борьбе со всевозможной скверной

Признать давно пришла пора

Их выбор, однозначно верный,

За истинную суть добра.

А там, где гасит рок софиты,

Свет возрождает дух арен,

Чтоб, вытянув орбиты свиты,

Исправить мирозданья крен.

***

Я знаю. Я верю. Я помню. Я жду.

Когда мы надломим горбушку-вражду,

Из слёз наших солью посыплем края,

Лоскутную утварь из боли кроя.

Ты знаешь. Ты веришь. Ты помнишь. Ты ждёшь.

Когда над сердцами умолкнет галдёж

Сорок вороватых и белых ворон,

Завистники скопом придут на поклон.

Не знают. Не верят. Не помнят. Не ждут.

Всех тех, кого тролят раздорами тут,

Опутала туго обиды шлея.

Свободу им дать можем ты или я.

И знаю. И верю. И помню. И жду.

Не время, не долг не разгонят нужду.

Земную любовь, коей судьбы свиты,

Мы вместе должны проявить: я и ты.

Мы знаем. Мы верим. Мы помним. Мы ждём.

Когда волей случая – высшим вождём —

Распустится ссор роковых перевязь,

Познаешь – поверишь. Смирись, обновясь.

Он знает. Он верит. Он помнит. Он ждёт.

Когда давней склоки растопится лёд,

Кисть веры разбавит собой киноварь,

Забытого знания ждущую, тварь.

***

Одиннадцать лет нашей мамы тут нет.

Снежинок сонет обрамляет портрет.

Мир грешный, как в саван, в сугробы одет.

Финальная гавань – от жизни послед.

Мы старше… Мудрей ли? Со вкусом галет

Прощального марша безмолвный рассвет.

Какой надлежит уловить нам совет

В момент, принимающий скорби букет?

Любовью негаснущей дом наш согрет;

Листается ей за сюжетом сюжет:

О детстве, о юности, зрелости… Сед

Не волос, а, данный когда-то, обет:

Жить так, чтоб гордился внучатами дед,

Чтоб счастье роднило идущих вослед;

Чтоб холм, ореол, крест, салюты побед

Заветный престол охраняли от бед.

Наверно, неважно: Тот, этот ли свет:

Он – Свет; в Нём всему и на всё есть ответ.

Одиннадцать лет мама – наш оберег;

Да, как амулет, Светлой памяти брег.

***

Гостям заплутавшим, зима-белошвейка,

Канвой серебра оторочив пути,

Надежд самобранку утюжь поживей-ка,

С любовью, дарованной нам, не шути.

В парчу нарядила мохнатые ели;

Застлала коврами озимую рожь.

Мы даже мечтать о подобном не смели.

Исконною верой умы растревожь.

Где сосенок юных в богатых тулупах

На встречу к нам вывела грёз караул,

Нутро разрыдалось в сомнениях глупых.

Край отчий: спасибо, что не обманул.

Берёза под гарусной шалью-фатою

Чарует заветную даль простотой.

Блажит вовлечённостью сердца святою

Душа там, где тянется песня верстой.

Уклад самобытный под говор тарусский

Брегов оберег укрывает в снега.

Ты весь до былинки отчаянно-русский;

Нам всякая малость твоя дорога.

Пред омутом страха сгибаем колени:

Столица туманов, не будь к нам строга.

Прославятся словом и делом без лени

В славянских мотивах Оки жемчуга.

Гостям величальным твои старожилы

Тепло расточают – земной им поклон

За то, что хранят всё, о чём ворожила

Река, принимая ледовый полон.

***

Проси прощения – простит

Судьба за то, что покаянно

Порвал завистников пластид

Мечты, как песнь меха баяна.

Просить и ждать, когда в ответ

Придёт святое откровенье

От тех, кого тут больше нет;

Чей свет с тобой незримой тенью.

Просить не мести – только сил

Понять: какой мотив основой

Стал веры, что провозгласил

Он ради счастья жизни новой.

Просить, чтоб проявился Путь,

Давно Его поправшим, душам;

Пусть не сейчас – когда-нибудь:

В грядущем, нынешнем, минувшем.

Простится ль тем, кто изнутри